Неточные совпадения
Павел Петрович недолго присутствовал при беседе брата с управляющим, высоким и
худым человеком с сладким чахоточным голосом и плутовскими
глазами, который
на все замечания Николая Петровича отвечал: «Помилуйте-с, известное дело-с» — и старался представить мужиков пьяницами и ворами.
Совесть почти не упрекала Фенечку; но мысль о настоящей причине ссоры мучила ее по временам; да и Павел Петрович глядел
на нее так странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною, чувствовала
на себе его
глаза. Она
похудела от непрестанной внутренней тревоги и, как водится, стала еще милей.
Неточные совпадения
— Вот, я приехал к тебе, — сказал Николай глухим голосом, ни
на секунду не спуская
глаз с лица брата. — Я давно хотел, да всё нездоровилось. Теперь же я очень поправился, — говорил он, обтирая свою бороду большими
худыми ладонями.
Он был еще
худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его в последний раз.
На нем был короткий сюртук. И руки и широкие кости казались еще огромнее. Волосы стали реже, те же прямые усы висели
на губы, те же
глаза странно и наивно смотрели
на вошедшего.
Дарья Александровна, в кофточке и с пришпиленными
на затылке косами уже редких, когда-то густых и прекрасных волос, с осунувшимся,
худым лицом и большими, выдававшимися от худобы лица, испуганными
глазами, стояла среди разбросанных по комнате вещей пред открытою шифоньеркой, из которой она выбирала что-то.
Мы тронулись в путь; с трудом пять
худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге
на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела
на небо, потому что, сколько
глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало
на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Как теперь гляжу
на эту лошадь: вороная как смоль, ноги — струнки, и
глаза не
хуже, чем у Бэлы; а какая сила! скачи хоть
на пятьдесят верст; а уж выезжена — как собака бегает за хозяином, голос даже его знала!