Неточные совпадения
Действительно, по саду, шагая через клумбы, шел
Базаров. Его полотняное пальто и панталоны были запачканы в грязи; цепкое болотное растение обвивало тулью [Тулья — верхняя часть шляпы.] его
старой круглой шляпы; в правой руке он держал небольшой мешок; в мешке шевелилось что-то живое. Он быстро приблизился к террасе и, качнув головою, промолвил...
В беседке сидела Фенечка с Дуняшей и Митей.
Базаров остановился, а Аркадий кивнул головою Фенечке, как
старый знакомый.
Базаров высунулся из тарантаса, а Аркадий вытянул голову из-за спины своего товарища и увидал на крылечке господского домика высокого, худощавого человека с взъерошенными волосами и тонким орлиным носом, одетого в
старый военный сюртук нараспашку. Он стоял, растопырив ноги, курил длинную трубку и щурился от солнца.
— Напрасно ж ты уважал меня в этом случае, — возразил с унылою улыбкою Павел Петрович. — Я начинаю думать, что
Базаров был прав, когда упрекал меня в аристократизме. Нет, милый брат, полно нам ломаться и думать о свете: мы люди уже
старые и смирные; пора нам отложить в сторону всякую суету. Именно, как ты говоришь, станем исполнять наш долг; и посмотри, мы еще и счастье получим в придачу.
— Это в вас еще
старые следы вашего сатирического направления… («
Старые следы! — подумал Аркадий. — Если б
Базаров это слышал!») Погодите, мы вас переделаем.
В начале августа пошли на Дальний Восток эшелоны нашего корпуса. Один офицер, перед самым отходом своего эшелона, застрелился в гостинице. На
Старом Базаре в булочную зашел солдат, купил фунт ситного хлеба, попросил дать ему нож нарезать хлеб и этим ножом полоснул себя по горлу. Другой солдат застрелился за лагерем из винтовки.
Неточные совпадения
Тогда в центре города был только один «ресторан» — «Славянский
базар», а остальные назывались «трактиры», потому что главным посетителем был
старый русский купец.
Старые половые, посылаемые на крупные ресторанные заказы, имели фраки, а в единственном тогда «Славянском
базаре» половые служили во фраках и назывались уже не половыми, а официантами, а гости их звали: «Человек!»
К весне солдат купил место у самого
базара и начал строиться, а в лавчонку посадил Домнушку, которая в первое время не знала, куда ей девать глаза. И совестно ей было, и мужа она боялась. Эта выставка у всех на виду для нее была настоящею казнью, особенно по праздникам, когда на
базар набирался народ со всех трех концов, и чуткое ухо Домнушки ловило смешки и шутки над ее
старыми грехами. Особенно доставалось ей от отчаянной заводской поденщицы Марьки.
Все горожане возмущались жадностью мужиков, много говорили о том, что воля всё больше портит их, обращаясь к
старым крестьянам, часто называли их снохачами; в воздухе, точно летучие мыши, трепетали бранные, ехидные слова, и пёстрые краски
базара словно линяли в едком тумане общего раздражения.
Закусив в трактире, я пошел на
базар, где сменял шинель, совершенно новую, из гвардейского сукна, шитую мне отцом перед поступлением в училище, и такой же мундир из хорошего сукна на ватное потрепанное пальто; кепи сменял, прибавив полтину, на ватную
старую шапку и, поддев вниз теплую душегрейку, посмотрел: зимогор!