Неточные совпадения
— Эх ты, сочувственник! — брякнул Шубин и сам засмеялся новоизобретенному слову, а Берсенев задумался. — Нет, брат, — продолжал Шубин, — ты умница, философ, третий кандидат Московского университета, с тобой спорить страшно, особенно мне, недоучившемуся студенту; но я тебе вот что скажу: кроме своего искусства, я
люблю красоту только в женщинах… в девушках, да и
то с некоторых пор…
Будучи только прапорщиком, он уже
любил настойчиво поспорить, например, о
том, можно ли человеку в течение всей своей жизни объездить весь земной шар, можно ли ему знать, что происходит на дне морском, — и всегда держался
того мнения, что нельзя.
— Какая ночь! Серебристая, темная, молодая! Как хорошо теперь
тем, кого
любят! Как им весело не спать! Ты будешь спать, Андрей Петрович?
— Постойте, я вам принесу книжку. Вы из нее хоть главные факты узнаете. Так слушайте же песню… Впрочем, я вам лучше принесу написанный перевод. Я уверен, вы полюбите нас: вы всех притесненных
любите. Если бы вы знали, какой наш край благодатный! А между
тем его топчут, его терзают, — подхватил он с невольным движением руки, и лицо его потемнело, — у нас все отняли, все: наши церкви, наши права, наши земли; как стадо гоняют нас поганые турки, нас режут…
— Извините меня. Я не могу говорить об этом хладнокровно. Но вы сейчас спрашивали меня,
люблю ли я свою родину? Что же другое можно
любить на земле? Что одно неизменно, что выше всех сомнений, чему нельзя не верить после Бога? И когда эта родина нуждается в тебе… Заметьте: последний мужик, последний нищий в Болгарии и я — мы желаем одного и
того же. У всех у нас одна цель. Поймите, какую это дает уверенность и крепость!
Анна Васильевна
любила сидеть дома, как уже известно читателю; но иногда, совершенно неожиданно, проявлялось в ней непреодолимое желание чего-нибудь необыкновенного, какой-нибудь удивительной partie de plaisir; [Увеселительной прогулки (фр.).] и чем затруднительнее была эта partie de plaisir, чем больше требовала она приготовлений и сборов, чем больше волновалась сама Анна Васильевна,
тем ей было приятнее.
…Поль заперся; Андрей Петрович стал реже ходить… бедный! мне кажется, он… Впрочем, это быть не может. Я
люблю говорить с Андреем Петровичем: никогда ни слова о себе, все о чем-нибудь дельном, полезном. Не
то что Шубин. Шубин наряден, как бабочка, да любуется своим нарядом: этого бабочки не делают. Впрочем, и Шубин, и Андрей Петрович… я знаю, что я хочу сказать.
…А ведь странно, однако, что я до сих пор, до двадцати лет, никого не
любила! Мне кажется, что у Д. (буду называть его Д., мне нравится это имя: Дмитрий) оттого так ясно на душе, что он весь отдался своему делу, своей мечте. Из чего ему волноваться? Кто отдался весь… весь… весь…
тому горя мало,
тот уж ни за что не отвечает. Не я хочу:
то хочет. Кстати, и он, и я, мы одни цветы
любим. Я сегодня сорвала розу. Один лепесток упал, он его поднял… Я ему отдала всю розу.
«Он тут, он
любит… чего ж еще?» Тишина блаженства, тишина невозмутимой пристани, достигнутой цели,
та небесная тишина, которая и самой смерти придает и смысл и красоту, наполнила ее всю своею божественной волной.
О мой милый! Я тебе так подробно описала этого господина для
того, чтобы заглушить мою тоску. Я не живу без тебя, я беспрестанно тебя вижу, слышу… Я жду тебя, только не у нас, как ты было хотел, — представь, как нам будет тяжело и неловко! — а знаешь, где я тебе писала — в
той роще… О мой милый! Как я тебя
люблю!»
Вспомнилась ему
та ночь, когда Шубин нагнал его и объявил ему, что она его
любит, его, Берсенева!
— Ах, какие дни, Дмитрий, какие жестокие дни! Как это люди переживают
тех, кого они
любят? Я наперед всякий раз знала, что мне Андрей Петрович скажет, право: моя жизнь падала и поднималась вместе с твоей. Здравствуй, мой Дмитрий!
— Так оставь меня! Вот видишь ли, Елена, когда я сделался болен, я не тотчас лишился сознания; я знал, что я на краю гибели; даже в жару, в бреду я понимал, я смутно чувствовал, что это смерть ко мне идет, я прощался с жизнью, с тобой, со всем, я расставался с надеждой… И вдруг это возрождение, этот свет после
тьмы, ты… ты… возле меня, у меня… твой голос, твое дыхание… Это свыше сил моих! Я чувствую, что я
люблю тебя страстно, я слышу, что ты сама называешь себя моею, я ни за что не отвечаю… Уйди!
— Ох, Дмитрий Никанорович, не дай вам Бог испытать
то, что я теперь испытываю… Но вы обещаетесь мне беречь ее,
любить ее… Нужды вы терпеть не будете, пока я жива!
Неужели ты, создавший эту ночь, это небо, захочешь наказать нас за
то, что мы
любили?
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не
любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Хлестаков. Я
люблю поесть. Ведь на
то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия. Как называлась эта рыба?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не
то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть
люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я
люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не
то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
— // Я знал Ермилу, Гирина, // Попал я в
ту губернию // Назад
тому лет пять // (Я в жизни много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников //
Любил)…