Неточные совпадения
Как это все
укладывалось в его
голове и почему это казалось ему так просто — объяснить
не легко, хотя и
не совсем невозможно: обиженный, одинокий, без близкой души человеческой, без гроша медного, да еще с кровью, зажженной вином, он находился
в состоянии, близком к помешательству, а нет сомнения
в том, что
в самых нелепых выходках людей помешанных есть, на их глаза, своего рода логика и даже право.
«Что, — пришло мне
в голову, — скажет теперь Филофей: а ведь я был прав! или что-нибудь
в этом роде?» Но он ничего
не сказал. Потому и я
не почел за нужное упрекнуть его
в неосторожности и,
уложившись спать на сене, опять попытался заснуть.
Она считала Ирену, по привычке всех нянек, питомцы которых выросли на их глазах, еще совершенным ребенком, и мысль о каких-либо любовных похождениях даже самого невинного свойства, в которых бы играла роль ее «девочка»,
не укладывалась в голове старой польки. В день последней прогулки ее воспитанницы она как-то инстинктивно стала тревожиться ее отсутствием ранее обыкновенного. Когда же наступило время завтрака, а Ирены все не было, Ядвига положительно испугалась.
[В одном из предыдущих писем к брату, от 26 января, Пущин заявляет, что не решается писать ему почтой о своих переживаниях в связи с переговорами о мире после Крымской войны; «Как ни желаю замирения, но как-то
не укладывается в голове и сердце, что будут кроить нашу землю…
Неточные совпадения
Я вскочил на четвереньки, живо представляя себе ее личико, закрыл
голову одеялом, подвернул его под себя со всех сторон и, когда нигде
не осталось отверстий,
улегся и, ощущая приятную теплоту, погрузился
в сладкие мечты и воспоминания.
Когда же Базаров, после неоднократных обещаний вернуться никак
не позже месяца, вырвался наконец из удерживавших его объятий и сел
в тарантас; когда лошади тронулись, и колокольчик зазвенел, и колеса завертелись, — и вот уже глядеть вслед было незачем, и пыль
улеглась, и Тимофеич, весь сгорбленный и шатаясь на ходу, поплелся назад
в свою каморку; когда старички остались одни
в своем, тоже как будто внезапно съежившемся и подряхлевшем доме, — Василий Иванович, еще за несколько мгновений молодцевато махавший платком на крыльце, опустился на стул и уронил
голову на грудь.
Она, накинув на себя меховую кацавейку и накрыв
голову косынкой, молча сделала ему знак идти за собой и повела его
в сад. Там, сидя на скамье Веры, она два часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он,
не зашедши к ней, точно убитый, отправился к себе, велел камердинеру
уложиться, послал за почтовыми лошадьми и уехал
в свою деревню, куда несколько лет
не заглядывал.
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый,
не заглядывал
в студию,
не видался с приятелями и бродил по уединенным улицам. Горе
укладывалось, слезы иссякли, острая боль затихла, и
в голове только оставалась вибрация воздуха от свеч, тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Когда все было схоронено, когда даже шум, долею вызванный мною, долею сам накликавшийся,
улегся около меня и люди разошлись по домам, я приподнял
голову и посмотрел вокруг: живого, родного
не было ничего, кроме детей. Побродивши между посторонних, еще присмотревшись к ним, я перестал
в них искать своих и отучился —
не от людей, а от близости с ними.