Неточные совпадения
Оркестр в павильоне играл
то попурри из"Травиаты",
то вальс Штрауса,
то"Скажите ей", российский романс, положенный на инструменты услужливым капельмейстером; в игорных залах, вокруг зеленых столов, теснились
те же всем знакомые фигуры, с
тем же тупым и жадным, не
то изумленным, не
то озлобленным, в сущности хищным выражением, которое придает каждым, даже самым аристократическим чертам картежная лихорадка;
тот же тучноватый и чрезвычайно щегольски одетый помещик из Тамбова, с
тою же непостижимою, судорожною поспешностью, выпуча
глаза, ложась грудью на стол и не обращая внимания на холодные усмешки самих"крупиэ", в самое мгновенье возгласа"Riеn nе vа рlus!"рассыпал вспотевшею рукою по всем четвероугольникам рулетки золотые кружки луидоров и
тем самым лишал себя всякой возможности что-нибудь выиграть даже в случае удачи, что нисколько не мешало ему, в
тот же вечер, с сочувственным негодованием поддакивать князю Коко, одному из известных предводителей дворянской оппозиции,
тому князю Коко, который в Париже, в салоне принцессы Матильды, в присутствии императора, так хорошо сказал:"Маdате, lе principe de la propriete est profondement ebranle en Russie".
Его карие, с желтизной, большие, выразительные
глаза медленно посматривали кругом,
то слегка прищуриваясь от солнца,
то вдруг упорно провожая какую-нибудь мимо проходившую эксцентрическую фигуру, причем быстрая, почти детская усмешка чуть-чуть трогала его тонкие усы, губы и выдающийся крутой подбородок.
"И все это разом, безо всякого повода, перед чужими, в кофейной, размышлял Литвинов, глядя на белокурые волосы, светлые
глаза, белые зубы своего нового знакомца (особенно смущали его эти крупные сахарные зубы да еще эти руки с их неладным размахом), — и не улыбнется ни разу; а со всем
тем, должно быть, добрый малый и крайне неопытный…"
У Губарева была привычка постоянно расхаживать взад и вперед,
то и дело подергивая и почесывая бороду концами длинных и твердых ногтей. Кроме Губарева, в комнате находилась еще одна дама в шелковом поношенном платье, лет пятидесяти, с чрезвычайно подвижным, как лимон желтым лицом, черными волосиками на верхней губе и быстрыми, словно выскочить готовыми
глазами, да еще какой-то плотный человек сидел, сгорбившись, в уголку.
Замечательно, поистине замечательно было
то уважение, с которым все посетители обращались к Губареву как наставнику или главе; они излагали ему свои сомнения, повергали их на его суд; а он отвечал… мычанием, подергиванием бороды, вращением
глаз или отрывочными, незначительными словами, которые тотчас же подхватывались на лету, как изречения самой высокой мудрости.
Тут только Литвинов, вглядевшись попристальнее в незнакомца, узнал в нем
того плотного господина, который забился в уголок у Губарева и с таким вниманием окинул его
глазами, когда речь зашла о политических убеждениях.
В сущности, я ничего не знаю хуже
той ненужной трусости,
той подленькой угодливости, в силу которой, посмотришь, иной важный сановник у нас подделывается к ничтожному в его
глазах студентику, чуть не заигрывает с ним, зайцем к нему забегает.
То чудилось ему мычанье Губарева и представлялись его вниз устремленные
глаза с их тупым и упрямым взглядом;
то вдруг эти самые
глаза разгорались и прыгали, и он узнавал Суханчикову, слышал ее трескучий голос и невольно, шепотом, повторял за нею:"Дала, дала пощечину";
то выдвигалась перед ним нескладная фигура Потугина, и он в десятый, в двадцатый раз припоминал каждое его слово;
то, как куколка из табакерки, выскакивал Ворошилов в своем общелкнутом пальто, сидевшем на нем, как новый мундирчик, и Пищалкин мудро и важно кивал отлично выстриженною и действительно благонамеренною головой; а там Биндасов гаркал и ругался, и Бамбаев восторгался слезливо…
Ее тонкий стан развился и расцвел, очертания некогда сжатых плеч напоминали теперь богинь, выступающих на потолках старинных итальянских дворцов. Но
глаза остались
те же, и Литвинову показалось, что они глядели на него так же, как и тогда, в
том небольшом московском домике.
Один вид его остриженной и выглаженной головы, его светлых и безжизненных
глаз, его доброкачественного носа возбуждал невольную унылость, а баритонный, медлительный, как бы заспанный его голос казался созданным для
того, чтобы с убеждением и вразумительностью произносить изречения, состоявшие в
том, что дважды два четыре, а не пять и не три, вода мокра, а добродетель похвальна; что частному лицу, равно как и государству, а государству, равно как и частному лицу, необходимо нужен кредит для денежных операций.
Он опять узнал черты, когда-то столь дорогие, и
те глубокие
глаза с их необычайными ресницами, и родинку на щепе, и особый склад волос надо лбом, и привычку как-то мило и забавно кривить губы и чуть-чуть вздрагивать бровями, все, все узнал он…
За обедом Литвинову довелось сидеть возле осанистого бель-ома с нафабренными усами, который все молчал и только пыхтел да
глаза таращил… но, внезапно икнув, оказался соотечественником, ибо тут же с сердцем промолвил по-русски:"А я говорил, что не надо было есть дыни!"Вечером тоже не произошло ничего утешительного: Биндасов в
глазах Литвинова выиграл сумму вчетверо больше
той, которую у него занял, но ни только не возвратил ему своего долга, а даже с угрозой посмотрел ему в лицо, как бы собираясь наказать его еще чувствительнее именно за
то, что он был свидетелем выигрыша.
Он вел за руку нарядно одетую девочку с пушистыми, почти белыми локонами, большими темными
глазами на бледном, болезненном личике и с
тем особенным, повелительным и нетерпеливым выражением, которое свойственно избалованным детям. Литвинов провел часа два в горах и возвращался домой по Лихтенталевской аллее…Сидевшая на скамейке дама с синим вуалем на лице проворно встала и подошла к нему… Он узнал Ирину.
Литвинов взглянул на Ирину.
Глаза ее блестели странным блеском, а щеки и губы мертвенно белели сквозь частую сетку вуаля. В выражении ее лица, в самом звуке ее порывистого шепота было что
то до
того неотразимо скорбное, молящее… Литвинов не мог притворяться долее.
Неужели же не пора сдать в архив это щеголянье, этот пошлый хлам вместе с известными фразами о
том, что у нас, на Руси, никто с голоду не умирает, и езда по дорогам самая скорая, и что мы шапками всех закидать можем? Лезут мне в
глаза с даровитостью русской натуры, с гениальным инстинктом, с Кулибиным… Да какая это даровитость, помилуйте, господа? Это лепетанье спросонья, а не
то полузвериная сметка.
Была одна до
того старая, что казалось, вот-вот сейчас разрушится: она поводила обнаженными, страшными, темно-серыми плечами и, прикрыв рот веером, томно косилась на Ратмирова уже совсем мертвыми
глазами; он за ней ухаживал; ее очень уважали в высшем свете как последнюю фрейлину императрицы Екатерины.
А он сидел как очарованный, ничего не слышал и только ждал, когда сверкнут опять перед ним эти великолепные
глаза, когда мелькнет это бледное нежное, злое, прелестное лицо… Кончилось
тем, что дамы взбунтовались и потребовали прекращения спора… Ратмиров упросил дилетанта повторить свою шансонетку, и самородок снова сыграл свой вальс…
"Господину Литвинову наше почтение!" — раздался вдруг насмешливый голос с высоты быстро катившегося"дог-карта". Литвинов поднял
глаза и увидал генерала Ратмирова, сидевшего рядом с князем М., известным спортсменом и охотником до английских экипажей и лошадей. Князь правил, а генерал перегнулся набок и скалил зубы, высоко приподняв шляпу над головой. Литвинов поклонился ему и в
ту же минуту, как бы повинуясь тайному повелению, бегом пустился к Ирине.
Литвинов говорил, не поднимая
глаз; да если б он и взглянул на Ирину, он бы все-таки не мог увидеть, что происходило у ней на лице, так как она по-прежнему не отнимала рук. А между
тем то, что происходило на этом лице, вероятно бы его изумило: и страх, и радость выражало оно, и какое-то блаженное изнеможение, и тревогу;
глаза едва мерцали из-под нависших век, и протяжное, прерывистое дыхание холодило раскрытые, словно жаждавшие губы…
В числе лиц, собравшихся 18 августа к двенадцати часам на площадку железной дороги, находился и Литвинов. Незадолго перед
тем он встретил Ирину: она сидела в открытой карете с своим мужем и другим, уже пожилым, господином. Она увидала Литвинова, и он это заметил; что-то темное пробежало по ее
глазам, но она тотчас же закрылась от него зонтиком.
Он наконец сам решился взглянуть, не вскользь и мельком, а прямо и пристально взглянуть на нее: до
тех пор его собственные
глаза ему не повиновались.
Нет, не надо
той постылой свободы… а низвергнуться в прах, и чтобы
те глаза с любовию склонились…
— Ее нельзя не разгадать тотчас, — подхватил Потугин, как бы уклоняясь от последнего вопроса, — стоит ей раз заглянуть в
глаза. Она заслуживает всевозможного счастья на земле, и завидна доля
того человека, которому придется доставить ей это счастье! Нужно желать, чтоб он оказался достойным подобной доли.
Нельзя долго носиться с одними и
теми же мыслями: они передвигаются постепенно, как стеклышки калейдоскопа… смотришь: уж образы совсем не
те перед
глазами.
Капитолина Марковна бросилась к Татьяне, но
та отклонила ее объятия и опустила
глаза, краска распространилась по ее лицу, и с словами:"Ну, теперь скорее!" — она вернулась в спальню; Капитолина Марковна последовала за ней, повесив голову.
— Я знаю, что это нелегко, Ирина, я
то же самое говорю тебе в моем письме… Я понимаю твое положение. Но если ты веришь в значение твоей любви для меня, если слова мои тебя убедили, ты должна также понять, что я чувствую теперь при виде твоих слез. Я пришел сюда как подсудимый и жду: что мне объявят? Смерть или жизнь? Твой ответ все решит. Только не гляди на меня такими
глазами… Они напоминают мне прежние, московские
глаза.
— А к
тому, — отвечал Потугин, и
глаза его засветились таким дружелюбным чувством, какого Литвинов даже не ожидал от него, — к
тому, что вот вы не отталкиваете мертвой человечьей головы и вам, быть может, за вашу доброту и удастся перескочить через роковой камень. Не стану я вас больше удерживать, только вы позвольте обнять вас на прощанье.
Пока ямщик рассказывал, Литвинов не спускал
глаз с домика… Вот женщина в белом вышла на балкон, постояла, постояла и скрылась…"Уж не она ли?"Сердце так и подпрыгнуло в нем."Скорей! скорей!" — крикнул он на ямщика:
тот погнал лошадей. Еще несколько мгновений… и коляска вкатилась в раскрытые ворота…