Неточные совпадения
Когда профессор в очках равнодушно обратился
ко мне, приглашая отвечать на вопрос, то, взглянув ему в глаза,
мне немножко совестно было за него, что он так лицемерил передо
мной, и
я несколько замялся в начале ответа; но потом пошло легче и легче, и так как вопрос был из русской истории, которую
я знал отлично, то
я кончил блистательно и даже до того расходился, что, желая дать
почувствовать профессорам, что
я не Иконин и что
меня смешивать с ним нельзя, предложил взять еще билет; но профессор, кивнув головой, сказал: «Хорошо-с», — и отметил что-то в журнале.
Хотя он был очень учтив,
мне казалось, что он занимает
меня так же, как и княжна, и что особенного влеченья
ко мне он не
чувствовал, а надобности в моем знакомстве ему не было, так как у него, верно, был свой, другой круг знакомства.
Он прекрасный человек и был очень ласков
ко мне, — говорил
я, желая, между прочим, внушить своему другу, что все это
я говорю не вследствие того, чтобы
я чувствовал себя униженным перед князем, — но, — продолжал
я, — мысль о том, что на
меня могут смотреть, как на княжну, которая живет у него в доме и подличает перед ним, — ужасная мысль.
Я с завистью смотрел на них и втихомолку работал над французским языком, над наукой кланяться, не глядя на того, кому кланяешься, над разговором, танцеваньем, над вырабатываньем в себе
ко всему равнодушия и скуки, над ногтями, на которых
я резал себе мясо ножницами, — и все-таки
чувствовал, что
мне еще много оставалось труда для достижения цели.
Вследствие его и досады, порожденной им, напротив,
я даже скоро нашел, что очень хорошо, что
я не принадлежу
ко всему этому обществу, что у
меня должен быть свой кружок, людей порядочных, и уселся на третьей лавке, где сидели граф Б., барон З., князь Р., Ивин и другие господа в том же роде, из которых
я был знаком с Ивиным и графом Б. Но и эти господа смотрели на
меня так, что
я чувствовал себя не совсем принадлежащим и к их обществу.
Как только
я чувствовал, что товарищ начинал быть
ко мне расположен,
я тотчас же давал ему понять, что
я обедаю у князя Ивана Иваныча и что у
меня есть дрожки.
Может быть, потому, что ему надоедало чувствовать беспрестанно устремленными на него мои беспокойные глаза, или просто, не
чувствуя ко мне никакой симпатии, он заметно больше любил играть и говорить с Володей, чем со мною; но я все-таки был доволен, ничего не желал, ничего не требовал и всем готов был для него пожертвовать.
— И честно, и правильно, если она
чувствует ко мне, что говорит. Она любит меня, как «человека», как друга: это ее слова, — ценит, конечно, больше, нежели я стою… Это большое счастье! Это ведь значит, что со временем… полюбила бы — как доброго мужа…
Я поспешил ее обнадежить. Она замолчала, взяла было своими горячими пальчиками мою руку, но тотчас же отбросила ее, как будто опомнившись. «Не может быть, чтоб она в самом деле
чувствовала ко мне такое отвращение, — подумал я. — Это ее манера, или… или просто бедняжка видела столько горя, что уж не доверяет никому на свете».
Неточные совпадения
Когда
я чувствую, как теперь, что ты враждебно, именно враждебно относишься
ко мне, если бы ты знал, что это для
меня значит!
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал в дом священника, ничего не видя и не
чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими товарищами. Палаша прибежала туда же за
мною.
Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла
ко мне в сени с пустым штофом в руках.
— Люба Сомова, курносая дурочка,
я ее не люблю, то есть она
мне не нравится, а все-таки
я себя
чувствую зависимым от нее. Ты знаешь, девицы весьма благосклонны
ко мне, но…
— Слушай-ко, явился молодой Турчанинов, надобно его утвердить в правах наследства на Отрадное и ввести во владение, —
чувствуешь?
Я похлопочу, чтоб в суде шевелились быстро. Лидия, кажется, решила купить имение.
— Ждешь? — быстрым шепотком спрашивала она. — Милый!
Я так и думала: наверно — ждет! Скорей, — идем
ко мне. Рядом с тобой поселился какой-то противненький и, кажется, знакомый. Не спит, сейчас высунулся в дверь, — шептала она, увлекая его за собою; он шел и
чувствовал, что странная, горьковато холодная радость растет в нем.