Неточные совпадения
Когда профессор
в очках равнодушно обратился ко мне, приглашая отвечать на вопрос, то, взглянув ему
в глаза, мне немножко совестно было за него, что он так лицемерил передо мной, и я несколько замялся
в начале ответа; но потом пошло легче и легче, и так как вопрос был из русской
истории, которую я знал отлично, то я кончил блистательно и даже до того расходился, что, желая дать почувствовать профессорам, что я не Иконин и что меня смешивать с ним нельзя, предложил взять еще билет; но профессор, кивнув головой, сказал: «Хорошо-с», — и отметил что-то
в журнале.
Может быть, я бросился бы догонять его и наговорил бы ему еще грубостей, но
в это время тот самый лакей, который присутствовал при моей
истории с Колпиковым, подал мне шинель, и я тотчас же успокоился, притворяясь только перед Дмитрием рассерженным настолько, насколько это было необходимо, чтоб мгновенное успокоение не показалось странным. На другой день мы с Дубковым встретились у Володи, не поминали об этой
истории, но остались на «вы», и смотреть друг другу
в глаза стало нам еще труднее.
Неточные совпадения
Когда услышал Чичиков, от слова до слова, все дело и увидел, что из-за одного слова ты произошла такая
история, он оторопел. Несколько минут смотрел пристально
в глаза Тентетникова и заключил: «Да он просто круглый дурак!»
— Ну, что ж нам растягивать эту
историю, — говорил он, равнодушно и, пожалуй, даже печально уставив
глаза на Самгина. — Вы, разумеется, показаний не дадите, — не то — спросил, не то — посоветовал он. — Нам известно, что, прибыв из Москвы, воспользовавшись помощью местного комитета большевиков и
в пользу этого комитета, вы устроили ряд платных собраний, на которых резко критиковали мероприятия правительства, — угодно вам признать это?
У него была привычка беседовать с самим собою вслух. Нередко, рассказывая
историю, он задумывался на минуту, на две, а помолчав, начинал говорить очень тихо и непонятно.
В такие минуты Дронов толкал Клима ногою и, подмигивая на учителя левым
глазом, более беспокойным, чем правый, усмехался кривенькой усмешкой; губы Дронова были рыбьи, тупые, жесткие, как хрящи. После урока Клим спрашивал:
Старики беспокоили. Самгин пошел
в кабинет, взял на ощупь книгу, воротился, лег. Оказалось, он ошибся, книга — не Пушкин, а «
История Наполеона». Он стал рассматривать рисунки Ораса Берне, но перед
глазами стояли, ругаясь, два старика.
— Не пиши, пожалуйста, только этой мелочи и дряни, что и без романа на всяком шагу
в глаза лезет.
В современной литературе всякого червяка, всякого мужика, бабу — всё
в роман суют… Возьми-ка предмет из
истории, воображение у тебя живое, пишешь ты бойко. Помнишь, о древней Руси ты писал!.. А то далась современная жизнь!.. муравейник, мышиная возня: дело ли это искусства!.. Это газетная литература!