Неточные совпадения
Рванулся он, скинул с себя
татар, — да еще соскакали с коней трое
на него, начали бить прикладами по
голове.
Сидит Жилин за
татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется.
Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться
на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришел ногаец скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь
голая. Приказал что-то ему
татарин. Принес работник колодку: два чурбака дубовых
на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Поели
татары блины, пришла татарка в рубахе такой же, как и девка, и в штанах;
голова платком покрыта. Унесла масло, блины, подала лоханку хорошую и кувшин с узким носком. Стали мыть руки
татары, потом сложили руки, сели
на коленки, подули
на все стороны и молитвы прочли. Поговорили по-своему. Потом один из гостей-татар повернулся к Жилину, стал говорить по-русски.
Наутро видит Жилин — ведет красный кобылу за деревню, а за ним трое
татар идут. Вышли за деревню, снял рыжий бешмет, засучил рукава, — ручищи здоровые, — вынул кинжал, поточил
на бруске. Задрали
татары кобыле
голову кверху, подошел рыжий, перерезал глотку, повалил кобылу и начал свежевать — кулачищами шкуру подпарывает. Пришли бабы, девки, стали мыть кишки и нутро. Разрубили потом кобылу, стащили в избу. И вся деревня собралась к рыжему поминать покойника.
Неточные совпадения
И те, которые отправились с кошевым в угон за
татарами, и тех уже не было давно: все положили
головы, все сгибли — кто положив
на самом бою честную
голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было
на свете, и никого из старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.
Разница была только в том, что вместо сидения за указкой и пошлых толков учителя они производили набег
на пяти тысячах коней; вместо луга, где играют в мяч, у них были неохраняемые, беспечные границы, в виду которых
татарин выказывал быструю свою
голову и неподвижно, сурово глядел турок в зеленой чалме своей.
Господа, по своему обыкновению, начали и
на эту лошадь торговаться, и мой ремонтер, которому я дитя подарил, тоже встрял, а против них, точно ровня им, взялся
татарин Савакирей, этакой коротыш, небольшой, но крепкий, верченый,
голова бритая, словно точеная, и круглая, будто молодой кочешок крепенький, а рожа как морковь красная, и весь он будто огородина какая здоровая и свежая.
Слышу я, этот рыжий, — говорить он много не умеет, а только выговорит вроде как по-русски «нат-шальник» и плюнет; но денег с ними при себе не было, потому что они, азияты, это знают, что если с деньгами в степь приехать, то оттоль уже с
головой на плечах не выедешь, а манули они наших
татар, чтобы им косяки коней
на их реку,
на Дарью, перегнать и там расчет сделать.
«Ах ты, — думаю, — милушка; ах ты, милушка!» Кажется, спроси бы у меня за нее
татарин не то что мою душу, а отца и мать родную, и тех бы не пожалел, — но где было о том думать, чтобы этакого летуна достать, когда за нее между господами и ремонтерами невесть какая цена слагалась, но и это еще было все ничего, как вдруг тут еще торг не был кончен, и никому она не досталась, как видим, из-за Суры от Селиксы гонит
на вороном коне борзый всадник, а сам широкою шляпой машет и подлетел, соскочил, коня бросил и прямо к той к белой кобылице и стал опять у нее в
головах, как и первый статуй, и говорит: