Довод этот неоснователен потому, что если мы позволим себе признать каких-либо людей злодеями особенными (ракà), то, во-первых, мы этим уничтожаем весь смысл христианского учения, по которому все мы равны и братья как сыны одного отца небесного; во-вторых, потому, что если бы и было разрешено богом употреблять насилие против злодеев, то так как никак нельзя найти того верного и несомненного определения, по которому можно наверное узнать злодея от незлодея, то каждый человек или общество людей стало бы признавать взаимно друг друга злодеями, что и есть теперь; в-третьих, потому, что если бы и было возможно несомненно узнавать злодеев от незлодеев, то и тогда нельзя бы было в
христианском обществе казнить или калечить, или запирать в тюрьмы этих злодеев, потому что в христианском обществе некому бы было исполнять это, так как каждому христианину, как христианину, предписано не делать насилия над злодеем.
«Для того, чтобы произошел этот процесс охристианения всех людей, чтобы все люди одни за другими перешли от языческого жизнепонимания к христианскому и добровольно отказывались бы от власти и богатства и никто бы не желал пользоваться ими, нужно, чтобы не только переделались в христианство все те грубые, полудикие, совершенно не способные воспринять христианство и следовать ему, люди, которых всегда много среди каждого
христианского общества, но и все дикие и вообще нехристианские народы, которых еще так много вне его.
Люди говорят, что христианская жизнь без насилия не может установиться потому, что есть дикие народы внехристианского общества — в Африке, в Азии (некоторые такою угрозою нашей цивилизации представляют китайцев), и есть такие дикие, испорченные и, по новой теории наследственности, прирожденные преступники среди
христианских обществ, и что для удержания тех и других людей от разрушения нашей цивилизации необходимо насилие.
Неточные совпадения
Одно из этих недоразумений то, что
христианское жизненное учение неисполнимо, и потому или вовсе необязательно, т. е. не должно быть принимаемо за руководство, или должно быть видоизменено, умерено до тех пределов, в которых исполнение его возможно в нашем
обществе.
Различие
христианского учения от прежних — то, что прежнее учение общественное говорило: живи противно твоей природе (подразумевая одну животную природу), подчиняй ее внешнему закону семьи,
общества, государства; христианство говорит: живи сообразно твоей природе (подразумевая божественную природу), не подчиняя ее ничему, — ни своей, ни чужой животной природе, и ты достигнешь того самого, к чему ты стремишься, подчиняя внешним законам свою внешнюю природу.
Так, при всё большем и большем расширении области любви для спасения личности, любовь была необходимостью и приурочивалась к известным предметам: к себе, семье,
обществу, человечеству; при
христианском мировоззрении любовь есть не необходимость и не приурочивается ни к чему, а есть существенное свойство души человека.
Чтобы были приняты следующие решения: 1) Выразить удовлетворение по поводу официального предложения со стороны пресвитерианской церкви в Соединенных Штатах верховным представителям каждого религиозного
общества христианского исповедания соединиться для общего обсуждения мер, могущих вести к замене войны международным третейским судом.
Движение вперед человечества совершается не так, что лучшие элементы
общества, захватив власть, употребляя насилие против тех людей, которые находятся в их власти, делают их лучшими, как это думают и консерваторы и революционеры, а совершается, во-первых, и главное, тем, что люди все вообще неуклонно и безостановочно, более и более сознательно усваивают
христианское жизнепонимание, и, во-вторых, тем, что, даже независимо от сознательной духовной деятельности людей, люди бессознательно, вследствие самого процесса захватывания власти одними людьми и смены их другими, невольно приводятся к более
христианскому отношению к жизни.
В борьбе этой наиболее жестокие, грубые, наименее
христианские элементы
общества, насилуя наиболее кротких, чутких к добру, наиболее
христианских людей, выступают посредством своего насилия в верхние слои
общества.
Изведав опытом, под влиянием
христианского воздействия, тщету плодов насилия, люди иногда в одном, иногда через несколько поколений утрачивают те пороки, которые возбуждаются страстью к приобретению власти и богатства, и, становясь менее жестокими, не удерживают своего положения и вытесняются из власти другими, менее
христианскими, более злыми людьми и возвращаются в низшие по положению, но высшие по нравственности слои
общества, увеличивая собой средний уровень
христианского сознания всех людей.
Но тотчас же после них опять худшие, грубейшие, менее
христианские элементы
общества поднимаются вверх, подвергаются вновь тому же процессу, как и их предшественники, и опять через одно или несколько поколений, изведав тщету плодов насилия и пропитавшись христианством, спускаются в среду насилуемых и опять заменяются новыми, менее грубыми, чем прежние, насильниками, но более грубыми, чем те, которых они насилуют.
«Но если даже и справедливо, — скажут защитники существующего строя, — то, что общественное мнение, при известной степени своей определенности и ясности, может заставить инертную массу людей внехристианских
обществ — нехристианские народы — и людей испорченных и грубых, живущих среди
обществ, подчиниться ему, то какие признаки того, что это
христианское общественное мнение возникло и может заменить действие насилия?
То же и для тех так называемых преступников, живущих внутри наших
обществ. Для того, чтобы покорить этих людей христианству, есть только одно-единственное средство:
христианское общественное мнение, которое может быть установлено среди этих людей только истинным
христианским учением, подтвержденным истинным
христианским примером жизни.
Христианское общество вначале было смиренно, кротко, скрывалося в пустынях и вертепах, потом усилилось, вознесло главу, устранилось своего пути, вдалося суеверию; в исступлении шло стезею, народам обыкновенною; воздвигло начальника, расширило его власть, и папа стал всесильный из царей.
Неточные совпадения
Христианская правда об
обществе еще не была раскрыта, не наступили еще для этого времена и сроки.
Только новое сознание в христианстве, только понимание его как религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в
христианском сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной проблемы отношений человека и
общества.
Правда, — усмехнулся старец, — теперь
общество христианское пока еще само не готово и стоит лишь на семи праведниках; но так как они не оскудевают, то и пребывает все же незыблемо, в ожидании своего полного преображения из
общества как союза почти еще языческого во единую вселенскую и владычествующую церковь.
Старое
христианское сознание всегда колебалось между аскетическим, мировраждебным сознанием и сознанием, оправдывающим творчество культуры в этом мире и освящающим формы
общества.
Аскетический подвиг в течение двадцати лет затвора не просветляет ума и нравственного сознания, не вырабатывает подлинно
христианского отношения к жизни
общества.