Хозяин сакли, Садо, был человек лет сорока, с маленькой бородкой, длинным носом и такими же черными, хотя и не столь блестящими глазами, как у пятнадцатилетнего мальчика, его сына, который бегал за ним и вместе с отцом
вошел в саклю и сел у двери. Сняв у двери деревянные башмаки, хозяин сдвинул на затылок давно не бритой, зарастающей черным волосом головы старую, истертую папаху и тотчас же сел против Хаджи-Мурата на корточки.
Неточные совпадения
— Беги
в мечеть, зови отца, — приказал ему старик и, опередив Хаджи-Мурата, отворил ему легкую скрипнувшую дверь
в саклю.
В то время как Хаджи-Мурат
входил, из внутренней двери вышла немолодая, тонкая, худая женщина,
в красном бешмете на желтой рубахе и синих шароварах, неся подушки.
Элдар сел, скрестив ноги, и молча уставился своими красивыми бараньими глазами на лицо разговорившегося старика. Старик рассказывал, как ихние молодцы на прошлой неделе поймали двух солдат: одного убили, а другого послали
в Ведено к Шамилю. Хаджи-Мурат рассеянно слушал, поглядывая на дверь и прислушиваясь к наружным звукам. Под навесом перед
саклей послышались шаги, дверь скрипнула, и
вошел хозяин.
Закрыв ставни
сакли и затопив сучья
в камине, Садо
в особенно веселом и возбужденном состоянии вышел из кунацкой и
вошел в то отделение
сакли, где жило все его семейство. Женщины еще не спали и говорили об опасных гостях, которые ночевали у них
в кунацкой.
Неточные совпадения
Когда же с мирною семьей // Черкес
в отеческом жилище // Сидит ненастною порой, // И тлеют угли
в пепелище; // И, спрянув с верного коня, //
В горах пустынных запоздалый, // К нему
войдет пришлец усталый // И робко сядет у огня: // Тогда хозяин благосклонный // С приветом, ласково, встает // И гостю
в чаше благовонной // Чихирь отрадный подает. // Под влажной буркой,
в сакле дымной, // Вкушает путник мирный сон, // И утром оставляет он // Ночлега кров гостеприимный.
— Ай нет! Ай нельзя! Отец узнает — беда будет. Отец не позволит тебе
войти в свою
саклю, хорошенькая джаным. Отец никогда не простит брата Израэла, даже мертвого не простит… А ты его дочь, Нина-красоточка, дочь крещеного горца, ставшего урусом!
— Алейкюм-селям! — произнес хорошо знакомый мне голосок Гуль-Гуль. — Господина нет дома, он уехал с матерью
в соседний аул и не вернется до ночи. Мы одни с сестрой… Обычай гостеприимства велит нам принять тебя, путник. С именем Аллаха и чистыми помыслами,
входи в нашу
саклю.
Не успел дедушка-наиб крикнуть нукера, чтобы узнать,
в чем дело, как дверь
сакли широко распахнулась, и к нам не
вошел, а скорее вбежал мой юношески быстрый дедушка Хаджи-Магомет.