Неточные совпадения
Раз весною он всю ночь не спал, тосковал, хотелось ему выпить. Дома нечего захватить было. Надел шапку и вышел. Прошел по улице, дошел до попов.
У дьячка борона наружу
стоит прислонена к плетню. Прокофий подошел, вскинул борону на спину и понес к Петровне в корчму, «Авось, даст бутылочку». Не успел он отойти, как дьячок вышел на
крыльцо. Уж совсем светло, — видит, Прокофий несет его борону.
Отец Герасим, бледный и дрожащий,
стоял у крыльца, с крестом в руках, и, казалось, молча умолял его за предстоящие жертвы.
Симонсон, в гуттаперчевой куртке и резиновых калошах, укрепленных сверх шерстяных чулок бечевками (он был вегетарианец и не употреблял шкур убитых животных), был тоже на дворе, дожидаясь выхода партии. Он
стоял у крыльца и вписывал в записную книжку пришедшую ему мысль. Мысль заключалась в следующем:
Тетушка задержала нас до пятого часа. Напрасно отпрашивалась матушка, ссылаясь, что лошади давно уже
стоят у крыльца; напрасно указывала она на черную полосу, выглянувшую на краю горизонта и обещавшую черную тучу прямо навстречу нам. Анфиса Порфирьевна упорно стояла на своем. После обеда, который подавался чрезвычайно медлительно, последовал кофей; потом надо было по-родственному побеседовать — наелись, напились, да сейчас уж и ехать! — потом посидеть на дорожку, потом Богу помолиться, перецеловаться…
Наконец наступила и минута разлуки. Экипаж
стоял у крыльца; по старинному обычаю, отец и сын на минуту присели в зале. Старый генерал встал первый. Он был бледен, пошатываясь, подошел к сыну и слабеющими руками обнял его.
Неточные совпадения
Долгуша
стояла уже
у крыльца, когда они вышли.
У крыльца уже
стояла туго обтянутая железом и кожей тележка с туго запряженною широкими гужами сытою лошадью.
Он был недоволен поведением Собакевича. Все-таки, как бы то ни было, человек знакомый, и
у губернатора, и
у полицеймейстера видались, а поступил как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги! Когда бричка выехала со двора, он оглянулся назад и увидел, что Собакевич все еще
стоял на
крыльце и, как казалось, приглядывался, желая знать, куда гость поедет.
У крыльца стояли оседланные кони. Бульба вскочил на своего Черта, который бешено отшатнулся, почувствовав на себе двадцатипудовое бремя, потому что Тарас был чрезвычайно тяжел и толст.
— Что ж, и ты меня хочешь замучить! — вскричал он с таким горьким раздражением, с таким отчаянием во взгляде, что
у Разумихина руки опустились. Несколько времени он
стоял на
крыльце и угрюмо смотрел, как тот быстро шагал по направлению к своему переулку. Наконец, стиснув зубы и сжав кулаки, тут же поклявшись, что сегодня же выжмет всего Порфирия, как лимон, поднялся наверх успокоивать уже встревоженную долгим их отсутствием Пульхерию Александровну.