Смерть есть то же, что рождение. С рождением младенец вступает в
новый мир, начинает совсем иную жизнь, чем жизнь в утробе матери. Если бы младенец мог рассказывать, что он испытывал, когда уходил из прежней жизни, он рассказал бы то же, что испытывает человек, уходя из этой жизни.
Неточные совпадения
Мысли, собранные здесь, принадлежат самым разнообразным авторам, начиная с браминской, конфуцианской, буддийской письменности, и до евангелия, посланий и многих, многих как древних, так и
новых мыслителей. Большинство этих мыслей, как при переводах, так и при переделке, подверглись такому изменению, что я нахожу неудобным подписывать их именами их авторов. Лучшие из этих неподписанных мыслей принадлежат не мне, а величайшим мудрецам
мира.
Нельзя не понимать, что слова эти значат то, что Христос, отвергая прежний закон насилия: око за око и зуб за зуб, отвергает этим и всё то устройство
мира, которое основывается на этом законе, и устанавливает
новый закон любви ко всем без различия людям, устанавливает этим самым
новое устройство
мира, основанное уже не на насилии, а на этом законе любви ко всем без различия людям.
Другие же люди, также поняв учение в его истинном смысле, шли и идут на распятие, всё ближе и ближе подвигая время
нового устройства
мира на законе любви.
Часто люди, не соглашаясь с учением Христа в его настоящем смысле, не соглашаясь с воздаянием добром за зло, говорят, что если принять это учение, то разрушится весь привычный порядок жизни, и что поэтому учение это нельзя принять. А между тем учение Христа и есть именно такое учение, которое должно разрушить дурное устройство нашей жизни. Оно затем и проповедано
миру, чтобы разрушить старый дурной порядок и установить на его место
новый, хороший.
Это работа зародыша, готового развиться, работа любви, которая снимет грех с
мира, оживит слабеющую жизнь, утешит огорченных, разобьет оковы заключенных, откроет народам
новый путь жизни, внутренний закон которой будет уже не насилие, а любовь людей друг к другу.
Чуть двигающийся столетний старичок, с слезящимися глазами, шамкает только одни и одни три слова: любите друг друга! В таком человеке существование животное чуть брезжится, оно всё съедено
новым отношением к
миру,
новым живым существом, не умещающимся уже в существовании плотского человека.
Верить в будущую жизнь может только тот, кто установил в своем сознании то
новое отношение к
миру, которое не умещается в этой жизни.
Она нашла это утешение в том, что ей, благодаря этому знакомству, открылся совершенно
новый мир, не имеющий ничего общего с её прошедшим, мир возвышенный, прекрасный, с высоты которого можно было спокойно смотреть на это прошедшее.
«Да, совсем новый, другой,
новый мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными интересами, радостями и страданиями настоящей трудовой и человеческой жизни.
Неточные совпадения
Не вопрос о порядке сотворения
мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем
новое начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.
И вдруг из того таинственного и ужасного, нездешнего
мира, в котором он жил эти двадцать два часа, Левин мгновенно почувствовал себя перенесенным в прежний, обычный
мир, но сияющий теперь таким
новым светом счастья, что он не перенес его. Натянутые струны все сорвались. Рыдания и слезы радости, которых он никак не предвидел, с такою силой поднялись в нем, колебля всё его тело, что долго мешали ему говорить.
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный
мир Славян должен вместе с Россией начать
новую эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно
новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним
новым планам, но дом этот был целый
мир для Левина. Это был
мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною,
новою для нее прелестью, в каком-то
новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.