Неточные совпадения
И точно так же, как явления света были необъяснимы до тех пор, пока не было признано существование невесомого вещества,
эфира, — точно так же и медиумические явления казались таинственными до тех пор, пока не была призвана та несомненная теперь истина, что
в промежутках частиц
эфира находится другое, еще более топкое, чем
эфир, невесомое вещество, не подлежащее закону трех измерений…
(Опять оглядывается строго.) И точно так же, как математические вычисления подтвердили неопровержимо существование невесомого
эфира, дающего явления света
в электричества, точно так же блестящий ряд самых точных опытов гениального Германа Шмита и Иосифа Шмацофена несомненно подтвердили существование того вещества, которое наполняет вселенную и может быть названо духовным
эфиром.
Опыты эти выяснили вам то, что погружение некоторых личностей
в гипнотическое состояние, отличающееся от обыкновенного сна только тем, что при погружении
в этот сон деятельность физиологическая не только не понижается, но всегда повышается, как это мы сейчас видели, — оказалось, что погружение
в это состояние какого бы то ни было субъекта неизменно влечет за собой некоторые пертурбации
в духовном
эфире — пертурбации, совершенно подобные тем, которые производит погружение твердого тела
в жидкое.
Сахатов. Это соисршепно справедливо и понятно; но позвольте спросить: если, как вы изволите говорить, погружение медиума
в сон производит пертурбации духовного
эфира, то почему же эти пертурбации выражаются всегда, как это подразумевается обыкновенно
в спиритических сеансах, проявлением деятельности душ умерших личностей?
Профессор. А потому, что частицы этого духовного
эфира суть ве что иное, как души живых, умерших и неродившихся, так что всякое сотрясение этого духовного
эфира неизбежно вызывает известное движение его частиц. Частицы же эти суть не что иное, как души людей, входящие этим движением
в общение между собою.
Неточные совпадения
— Еще бы! — воскликнул Базаров. — Человек все
в состоянии понять — и как трепещет
эфир, и что на солнце происходит; а как другой человек может иначе сморкаться, чем он сам сморкается, этого он понять не
в состоянии.
22 января Л. А. Попов, штурманский офицер, за утренним чаем сказал: «Поздравляю: сегодня
в восьмом часу мы пересекли Северный тропик». — «А я ночью озяб», — заметил я. «Как так?» — «Так, взял да и озяб: видно, кто-нибудь из нас охладел, или я, или тропики. Я лежал легко одетый под самым люком, а «ночной зефир струил
эфир» прямо на меня».
Духи не замерзают, но уж когда воплотился, то… словом, светренничал, и пустился, а ведь
в пространствах-то этих,
в эфире-то,
в воде-то этой, яже бе над твердию, — ведь это такой мороз… то есть какое мороз — это уж и морозом назвать нельзя, можешь представить: сто пятьдесят градусов ниже нуля!
Меня называли
в молодости «вольный сын
эфира».
— И опять все вранье! А как он орал, что Вольный сын
Эфира; а ты меня, Леня,
в бок тычешь и шепчешь: «Врет!» И верно, врал: Вольный сын Легкого и Ворожеи.