Иван Михайлович. Что мы с Марьей Васильевной видели от тебя, кроме презрения? И увенчано все — чем? Побегом и этим письмом. (Вынимает письмо.)Я вам
не родня, не дядя. Извольте ехать, куда вам угодно, с этим щелкопером.
Неточные совпадения
Марья Васильевна. Одно, как же быть? жених гостей
не любит. А ведь нельзя же
родных не позвать. Хоть нынче к обеду я Семену Петровичу, Марье Петровне, всем послала…
Няня. Нельзя же, матушка. Как будто украдучи дочь отдаете. Ведь
не нами началось,
не нами и окончится. Свадьба дело
не шуточное. Небось
не хуже его ваши-то
родные. Что нос-то уж он больно дерет! Что он, князь, что ли, какой?
Не бог знает какого лица.
Николаев. Нет, брат Иван, коли бы я тебя
не любил с детства, я бы ни за что
не согласился быть на этой свадьбе. Только для тебя.
Не люблю я этого барина. И что за манера? Два раза ждали, издали — носу
не показал. Что это? Жених — и
не приехал с
родными невесты познакомиться! Что он, пренебрегает нами, что ль?
Иван Михайлович. Ах, какой ты! Ну, да как же ты хочешь? Ведь у него
родных нет, некому научить, да и опять хлопоты… Ведь
не шутка — всем обзавестись надо, все устроить, —
не успел как-нибудь. Ты ведь всегда обижаешься. Ты хороший человек, но ты мнителен.
Родственник. Да что ж, ведь я, пожалуй, уйду. Да соображаю, что я уронить племянника
не могу, хоть бы в глазах невестиной
родни. Ну, ежели бы братец его Никита — безобразный человек, или бы хоть и мой сватушка; ну, а я все-таки коллежский советник и все ж известен. Я его
не уроню.
Николаев. Думаю, для старого друга нельзя
не сделать, а уж знал, что будет гадость… Да, думаю, что ж? меня какой-нибудь писака-мальчишка
не может же оскорбить: поехал. Хорошо. Разлетелись мы с Софьей Андреевой — никого нет, один шафер… Квартира — свиной хлев чище! — веревки на полу валяются, и какой-то его друг, такой же невежа, как он, чуть
не в халате, да его
родня — протоколист какой-то… Что же вы думаете? Повернулся спиной, ушел, надел шляпу и поехали!
Венеровский. Ну, все равно. Вы заметьте только, как во всех этих столкновениях люди дрянные бывают унижены. Я
не ненавижу их, я презираю их, им следует быть униженными, и они это сами знают, как поразмыслят. Поверьте, ваши
родные теперь чувствуют, что они глупы. Это-то и нужно.
А ваши
родные таковы, — стало быть, ни вы, ни я
не можем их уважать.
Любочка. Алексей Павлович, скажите хоть вы, стали бы вы мучать женщину, которую вы любите? Он бранит моих
родных, он
не любит меня.
— Эк ведь вам Алена-то Ивановна страху задала! — затараторила жена торговца, бойкая бабенка. — Посмотрю я на вас, совсем-то вы как ребенок малый. И сестра она вам
не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла.
Улыбка, дружеский тон, свободная поза — все исчезло в ней от этого вопроса. Перед ним холодная, суровая, чужая женщина. Она была так близка к нему, а теперь казалась где-то далеко, на высоте,
не родня и не друг ему.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца
родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Чтоб всей
родне твоей
не довелось видеть света божьего!
Потом свою вахлацкую, //
Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. //
Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего //
Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. //
Не дивно ли?
не страшно ли? // О время, время новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
Теперь уж
не до гордости // Лежать в
родном владении // Рядком с отцами, с дедами, // Да и владенья многие // Барышникам пошли.
Хозяйка
не ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По новой чарке выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину
родню.