Множество карет, дрожек и колясок стояло перед подъездом дома, в котором производилась аукционная
продажа вещей одного из тех богатых любителей искусств, которые сладко продремали всю жизнь свою, погруженные в зефиры и амуры, которые невинно прослыли меценатами и простодушно издержали для этого миллионы, накопленные их основательными отцами, а часто даже собственными прежними трудами.
Неточные совпадения
Дронов возился с
продажей дома больше месяца, за это время Самгин успел утвердиться в правах наследства, ввестись во владение, закончить план повести и даже продать часть
вещей, не нужных ему, костюмы Варвары, мебель.
Он говорил еще долго и кончил советом Самгину: отобрать и свезти в склад
вещи, которые он оставляет за собой, оценить все, что намерен продать, напечатать в газетах объявление о
продаже или устроить аукцион.
К людям он относился достаточно пренебрежительно, для того чтоб не очень обижаться на них, но они настойчиво показывали ему, что он — лишний в этом городе. Особенно демонстративно действовали судейские, чуть не каждый день возлагая на него казенные защиты по мелким уголовным делам и задерживая его гражданские процессы. Все это заставило его отобрать для
продажи кое-какое платье, мебель, ненужные книги, и как-то вечером, стоя среди
вещей, собранных в столовой, сунув руки в карманы, он мысленно декламировал:
Но эти смутные ожидания, вы сами знаете, никогда не сбываются, а, напротив, сбываются другие
вещи, которых вовсе не ожидаешь, как-то: падежи, недоимки,
продажа с публичного торгу и прочая, и прочая.
Вера Павловна начала разбирать свои
вещи для
продажи, а сама послала Машу сначала к Мерцаловой просить ее приехать, потом к торговке старым платьем и всякими
вещами подстать Рахели, одной из самых оборотливых евреек, но доброй знакомой Веры Павловны, с которой Рахель была безусловно честна, как почти все еврейские мелкие торговцы и торговки со всеми порядочными людьми.