Неточные совпадения
Доезжачий, прозывавшийся
Турка, на голубой горбоносой лошади, в мохнатой шапке, с огромным рогом за плечами и ножом на поясе, ехал впереди всех.
Турка подъехал к острову, остановился, внимательно выслушал от папа подробное наставление, как равняться и куда выходить (впрочем, он никогда не соображался с этим наставлением, а делал по-своему), разомкнул собак, не спеша второчил смычки, сел на лошадь и, посвистывая, скрылся за молодыми березками. Разомкнутые гончие прежде всего маханиями хвостов выразили свое удовольствие, встряхнулись, оправились и потом уже маленькой рысцой, принюхиваясь и махая хвостами, побежали в разные стороны.
Голос
Турки громче и одушевленнее раздался по лесу; гончая взвизгивала, и голос ее слышался чаще и чаще; к нему присоединился другой, басистый голос, потом третий, четвертый…
Но каков был мой стыд, когда вслед за гончими, которые в голос вывели на опушку, из-за кустов показался
Турка! Он видел мою ошибку (которая состояла в том, что я не выдержал) и, презрительно взглянув на меня, сказал только: «Эх, барин!» Но надо знать, как это было сказано! Мне было бы легче, ежели бы он меня, как зайца, повесил на седло.
Я слышал, как гончие погнали дальше, как заатукали на другой стороне острова, отбили зайца и как
Турка в свой огромный рог вызывал собак, — но все не трогался с места…
— Это, батюшка, еще очаковское куренье. Когда ваш покойный дедушка — царство небесное — под
турку ходили, так оттуда еще привезли. Вот уж последний кусочек остался, — прибавляла она со вздохом.
Почти месяц после того, как мы переехали в Москву, я сидел на верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то
турка в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта была первое произведение Володи черным карандашом и нынче же, в день ангела бабушки, должна была быть поднесена ей.
— А сюда вы не положите еще тени? — сказал Володя учителю, приподнимаясь на цыпочки и указывая на шею
турка.
— Нет, не нужно, — сказал учитель, укладывая карандаши и рейсфедер в задвижной ящичек, — теперь прекрасно, и вы больше не прикасайтесь. Ну, а вы, Николенька, — прибавил он, вставая и продолжая искоса смотреть на
турка, — откройте наконец нам ваш секрет, что вы поднесете бабушке? Право, лучше было бы тоже головку. Прощайте, господа, — сказал он, взял шляпу, билетик и вышел.
Удовлетворив своему любопытству, папа передал ее протопопу, которому вещица эта, казалось, чрезвычайно понравилась: он покачивал головой и с любопытством посматривал то на коробочку, то на мастера, который мог сделать такую прекрасную штуку. Володя поднес своего
турка и тоже заслужил самые лестные похвалы со всех сторон. Настал и мой черед: бабушка с одобрительной улыбкой обратилась ко мне.
Неточные совпадения
Почтмейстер. А если так, то не будет войны с
турками.
Почтмейстер. Право, война с
турками. Это все француз гадит.
Городничий. Какая война с
турками! Просто нам плохо будет, а не
туркам. Это уже известно: у меня письмо.
Почтмейстер. А что думаю? война с
турками будет.
Аммирал-вдовец по морям ходил, // По морям ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с
туркою, // Наносил ему поражение, // И дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.