Доезжачий, прозывавшийся Турка, на голубой горбоносой лошади, в мохнатой шапке, с
огромным рогом за плечами и ножом на поясе, ехал впереди всех.
Я слышал, как гончие погнали дальше, как заатукали на другой стороне острова, отбили зайца и как Турка в свой
огромный рог вызывал собак, — но все не трогался с места…
Я увидал их возвращающихся в свои неприступные ледники с водопоя и пастбища по узкому карнизу каменных скал. Впереди шел вожак, старый тур с
огромными рогами, за ним поодиночке, друг за другом, неотрывно все стадо. Вожак иногда пугливо останавливался поднимал голову, принюхивался и прислушивался и снова двигался вперед. Стадо шло высоко надо мной и неминуемо должно было выйти на нашу засаду, так как это единственная тропа, исключительно турья, снизу на ледник, где они должны быть при первых лучах солнца.
Неточные совпадения
— Ламберт, я вас прогоняю, и я вас в бараний
рог! — крикнул Андреев. — Adieu, mon prince, [Прощайте, князь (франц.).] не пейте больше вина! Петя, марш! Ohe, Lambert! Où est Lambert? As-tu vu Lambert? — рявкнул он в последний раз, удаляясь
огромными шагами.
Завтрак состоял из яичницы, холодной и жесткой солонины, из горячей и жесткой ветчины. Яичница, ветчина и картинки в деревянных рамах опять напомнили мне наше станции. Тут, впрочем, было богатое собрание птиц, чучелы зверей; особенно мила головка маленького оленя, с козленка величиной; я залюбовался на нее, как на женскую (благодарите, mesdames), да по углам красовались еще
рога диких буйволов,
огромные, раскидистые, ярко выполированные, напоминавшие тоже головы, конечно не женские…
Это был
огромных размеров жук, похожий на оленя, но только без
рогов.
В спальне —
огромная, тоже красного дерева кровать и над ней ковер с охотничьим
рогом, арапниками, кинжалами и портретами борзых собак. Напротив — турецкий диван; над ним масляный портрет какой-то очень красивой амазонки и опять фотографии и гравюры. Рядом с портретом Александра II в серой визитке, с собакой у ног — фотография Герцена и Огарева, а по другую сторону — принцесса Дагмара с собачкой на руках и Гарибальди в круглой шапочке.
Далее сотни часов,
рогов, кружек, блюд, а посреди их статуя Ермака Тимофеевича, грудь которого сделана из
огромной цельной жемчужины.