Неточные совпадения
— Ведь я знаю, всё это — вино; вот я завтра
скажу смотрителю, он вас проберет. Я слышу — пахнет, — говорила надзирательница. — Смотрите, уберите всё, а то плохо будет, — разбирать вас некогда. По местам и молчать.
Нехлюдов показал свой пропуск, но надзиратель
сказал, что без
смотрителя он не может пустить.
Еще не успели за ним затворить дверь, как опять раздались всё те же бойкие, веселые звуки, так не шедшие ни к месту, в котором они производились, ни к лицу жалкой девушки, так упорно заучивавшей их. На дворе Нехлюдов встретил молодого офицера с торчащими нафабренными усами и спросил его о помощнике
смотрителя. Это был сам помощник. Он взял пропуск, посмотрел его и
сказал, что по пропуску в дом предварительного заключения он не решается пропустить сюда. Да уж и поздно..
И никому из присутствующих, начиная с священника и
смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы,
сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми,
сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
— Коли в женскую, так сюда пожалуйте, —
сказал смотритель, очевидно решив по внешности Нехлюдова, что он стоит внимания. — Сидоров, — обратился он к усатому унтер-офицеру с медалями, — проводи вот их в женскую.
— Можно здесь говорить, —
сказал смотритель и отошел.
В это время посетители стали выходить.
Смотритель подошел к Нехлюдову и
сказал, что время свидания кончилось. Маслова встала, покорно ожидая, когда ее отпустят.
— Мне
сказали, что
смотритель здесь, —
сказал Нехлюдов, удивляясь на то беспокойство, которое заметно было и в фельдфебеле.
— Иди сюда, садись, —
сказал смотритель, — вот тебе и перо. Умеешь грамоте?
— Маслову нынче неудобно видеть, —
сказал смотритель.
— Да так, вы сами виноваты, — слегка улыбаясь,
сказал смотритель. — Князь, не давайте вы ей прямо денег. Если желаете, давайте мне. Всё будет принадлежать ей. А то вчера вы ей, верно, дали денег, она достала вина — никак не искоренишь этого зла — и сегодня напилась совсем, так что даже буйная стала.
— Что ж, это можно, —
сказал смотритель. — Ну, ты чего, — обратился он к девочке пяти или шести лет, пришедшей в комнату, и, поворотив голову так, чтобы не спускать глаз с Нехлюдова, направлявшейся к отцу. — Вот и упадешь, —
сказал смотритель, улыбаясь на то, как девочка, не глядя перед собой, зацепилась зa коврик и подбежала к отцу.
— Пожалуй, можно, —
сказал смотритель, обняв девочку, всё смотревшую на Нехлюдова, встал и, нежно отстранив девочку, вышел в переднюю.
— В консерватории была, да там непорядки. А большое дарование, —
сказал смотритель, спускаясь с лестницы. — Хочет выступать в концертах.
— Вот сведите князя в камеру к Меньшову. Камера 21-я, —
сказал смотритель помощнику, — а потом в контору. А я вызову. Как ее звать?
— Правда, это по случаю, —
сказал помощник
смотрителя, — за бесписьменность взяли этих людей, и надо было отослать их в их губернию, а там острог сгорел, и губернское правление отнеслось к нам, чтобы не посылать к ним. Вот мы всех из других губерний разослали, а этих держим.
— Марья Павловна, возьмите Колю, —
сказал смотритель, нашедший, вероятно, противозаконным разговор Нехлюдова с мальчиком.
— Марья Павловна, нельзя разговаривать с посторонними. Ведь вы знаете, —
сказал смотритель.
— Политической одной, он в тюрьме и родился, —
сказал смотритель с некоторым удовольствием, как бы показывая редкость своего заведения.
— Не могу вам отвечать, —
сказал смотритель, пожимая плечами. — А вот и Богодуховская.
— То было прежде, — бегло взглянув на Нехлюдова,
сказал смотритель.
— Позвольте, — всё так же, не глядя в глаза,
сказал смотритель и, взяв длинными сухими белыми пальцами, из которых на указательном было золотое кольцо, поданную Нехлюдовым бумагу, он медленно прочел ее. — Пожалуйте в контору, —
сказал он.
Когда Маслова вошла в контору,
смотритель поднял голову и, не глядя ни на Маслову ни на Нехлюдова,
сказал...
Доктор, не дослушав его, поднял голову так, что стал смотреть в очки, и прошел в палаты и в тот же день
сказал смотрителю о том, чтобы прислали на место Масловой другую помощницу, постепеннее.
— Вот я уйму, —
сказал, хмурясь,
смотритель.
— Я бы желал
сказать им несколько слов, —
сказал англичанин, обращаясь к
смотрителю.
— Начальству пожалиться, оно разберет? — вопросительно
сказал один, косясь на величественного
смотрителя.
— Я знаю этого человека, — поспешил
сказать Нехлюдов
смотрителю. — За что его взяли?
— Полиция прислала за бесписьменность. Мы просим не присылать, а они всё шлют, —
сказал смотритель, сердито косясь на старика.
Нехлюдов
сказал, что старик осуждает
смотрителя за то, что он держит в неволе людей.
Неточные совпадения
— Ба, —
сказал Дронов. — Ничего чрезвычайного — нет. Человек умер. Сегодня в этом городе, наверное, сотни людей умрут, в России — сотни тысяч, в мире — миллионы. И — никому, никого не жалко… Ты лучше спроси-ка у
смотрителя водки, — предложил он.
— Кажется, скоро место получу, вторым помощником
смотрителя буду в сумасшедшем доме, —
сказал Митрофанов Варваре, но, когда она вышла из столовой, он торопливым шепотом объявил Самгину:
— Стулья принеси, —
сказал помощник
смотрителя надзирателю. Тагильский остановил его.
Между тем наступила ночь. Я велел подать что-нибудь к ужину, к которому пригласил и
смотрителя. «Всего один рябчик остался», — сердито шепнул мне человек. «Где же прочие? —
сказал я, — ведь у якута куплено их несколько пар». — «Вчера с проезжим скушали», — еще сердитее отвечал он. «Ну разогревай английский презервный суп», —
сказал я. «Вчера последний вышел», — заметил он и поставил на очаг разогревать единственного рябчика.
Я узнал от
смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там есть один каменный дом, а прочие деревянные; что есть продажа вина; что господа все хорошие и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «то есть камня никакого нет, —
сказал он, — это только так называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше, то чтоб я спешил, а то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо и т. п.