Неточные совпадения
Мать
обвинила во всем Маслову и разочла ее.
— Наконец, — продолжал чтение секретарь, — Картинкин сознался и в том, что дал Масловой порошков для усыпления купца;
во вторичном же своем показании отрицал свое участие в похищении денег и передачу порошков Масловой,
во всем обвиняя ее одну.
— Я видел на суде, как товарищ прокурора
всеми силами старался
обвинить несчастного мальчика, который
во всяком неизвращенном человеке мог возбудить только сострадание; знаю, как другой прокурор допрашивал сектанта и подводил чтение Евангелия под уголовный закон; да и
вся деятельность судов состоит только в таких бессмысленных и жестоких поступках.
Родион Потапыч был рад, что подвернулась баушка Лукерья, которую он от души уважал. Самому бы не позвать попа из гордости, хотя старик в течение суток уже успел одуматься и давно понял, что сделал неладно. В ожидании попа баушка Лукерья отчитала Родиона Потапыча вполне,
обвинив его во всем.
Неточные совпадения
Во всем, что было тяжелого в ее положении, она
обвиняла его.
С такой неровностью в характере, с такими крупными, яркими противуположностями, он должен был неминуемо встретить по службе кучу неприятностей, вследствие которых и вышел в отставку,
обвиняя во всем какую-то враждебную партию и не имея великодушия
обвинить в чем-либо себя самого.
И поделом: в разборе строгом, // На тайный суд себя призвав, // Он
обвинял себя
во многом: // Во-первых, он уж был неправ, // Что над любовью робкой, нежной // Так подшутил вечор небрежно. // А во-вторых: пускай поэт // Дурачится; в осьмнадцать лет // Оно простительно. Евгений, //
Всем сердцем юношу любя, // Был должен оказать себя // Не мячиком предрассуждений, // Не пылким мальчиком, бойцом, // Но мужем с честью и с умом.
Петр Петрович несколько секунд смотрел на него с бледным и искривленным от злости лицом; затем повернулся, вышел, и, уж конечно, редко кто-нибудь уносил на кого в своем сердце столько злобной ненависти, как этот человек на Раскольникова. Его, и его одного, он
обвинял во всем. Замечательно, что, уже спускаясь с лестницы, он
все еще воображал, что дело еще, может быть, совсем не потеряно и, что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое.
Он прав,
во всем прав: за что же эта немая и глухая разлука? Она не может
обвинить его в своем «падении», как «отжившие люди» называют это… Нет! А теперь он пошел на жертвы до самоотвержения, бросает свои дела, соглашается… венчаться! За что же этот нож, лаконическая записка, вместо дружеского письма, посредник — вместо самой себя?