Вильгельм Райнер вернулся в Англию. Долго
не раздумывая и вовсе не списываясь с отцом, он спешно покончил свои дела с конторою, обвертел себя листами русской лондонской печати и весною того года, в который начинается наш роман, явился в Петербурге.
— Видишь, государь: Володимир-то Андреич раздумал государство мутить, да бояре-то
не раздумали. Они себе на уме; не удалось, мол, его на царство посадить, так мы посадим…
Неточные совпадения
Долго
раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал и тут
не упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных Голов».
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара
не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но
раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
— В конюшню! — сказал он и достал было письма, чтобы прочесть их, но потом
раздумал, чтобы
не развлекаться до осмотра лошади. — «Потом»!…
К вечеру этого дня, оставшись одна, Анна почувствовала такой страх за него, что решилась было ехать в город, но,
раздумав хорошенько, написала то противоречивое письмо, которое получил Вронский, и,
не перечтя его, послала с нарочным.
Увидав ее, он хотел встать,
раздумал, потом лицо его вспыхнуло, чего никогда прежде
не видала Анна, и он быстро встал и пошел ей навстречу, глядя
не в глаза ей, а выше, на ее лоб и прическу. Он подошел к ней, взял ее за руку и попросил сесть.