Неточные совпадения
Нехлюдов бегал быстро, и ему хотелось
не поддаться художнику, и он пустился изо всех сил.
Когда он оглянулся, он увидал художника, преследующего Катюшу, но она, живо перебирая упругими молодыми ногами,
не поддавалась ему и удалялась влево.
— Вот это и обсудим, — сказал старшина. — Мы
не должны
поддаваться нашим личным впечатлениям.
«Нет,
не поддамся», — подумал Нехлюдов и очнулся и спросил себя: «Что же, хорошо или дурно я делаю?
Она жалела, что упустила случай нынче высказать ему еще раз то же, что она знает его и
не поддастся ему,
не позволит ему духовно воспользоваться ею, как он воспользовался ею телесно,
не позволит ему сделать ее предметом своего великодушия.
Кроме того, что он чувствовал фальшь в этом положении просителя среди людей, которых он уже
не считал своими, но которые его считали своим, в этом обществе он чувствовал, что вступал в прежнюю привычную колею и невольно
поддавался тому легкомысленному и безнравственному тону, который царствовал в этом кружке.
— И ему
не надо давать засыпать, надо верить этому голосу, — сказал Нехлюдов, совершенно
поддавшись ее обману.
Неточные совпадения
— Я
не знаю, — отвечал он,
не думая о том, что говорит. Мысль о том, что если он
поддастся этому ее тону спокойной дружбы, то он опять уедет ничего
не решив, пришла ему, и он решился возмутиться.
Как ни страшно было Левину обнять руками это страшное тело, взяться за те места под одеялом, про которые он хотел
не знать, но,
поддаваясь влиянию жены, Левин сделал свое решительное лицо, какое знала его жена, и, запустив руки, взялся, но, несмотря на свою силу, был поражен странною тяжестью этих изможденных членов.
— Чтобы казаться лучше пред людьми, пред собой, пред Богом; всех обмануть. Нет, теперь я уже
не поддамся на это! Быть дурною, но по крайней мере
не лживою,
не обманщицей!
Долго Левин
не мог успокоить жену. Наконец он успокоил ее, только признавшись, что чувство жалости в соединении с вином сбили его, и он
поддался хитрому влиянию Анны и что он будет избегать ее. Одно, в чем он искреннее всего признавался, было то, что, живя так долго в Москве, за одними разговорами, едой и питьем, он ошалел. Они проговорили до трех часов ночи. Только в три часа они настолько примирились, что могли заснуть.
Несмотря на всю хитрость и ловкость Немца, втягивавшего его в покупки и выставлявшего всякий расчет так, что нужно было сначала гораздо больше, но, сообразив, можно было сделать то же и дешевле и тотчас же получить выгоду, Вронский
не поддавался ему.