Неточные совпадения
Камера, в которой содержалась Маслова, была длинная комната, в 9 аршин длины и 7 ширины, с двумя окнами, выступающею облезлой печкой и нарами с рассохшимися
досками, занимавшими две трети пространства. В
середине, против двери, была темная икона с приклеенною к ней восковой свечкой и подвешенным под ней запыленным букетом иммортелек. За дверью налево было почерневшее место пола,
на котором стояла вонючая кадка. Поверка только что прошла, и женщины уже были заперты
на ночь.
Подстегнув и подтянув правую пристяжную и пересев
на козлах бочком, так, чтобы вожжи приходились направо, ямщик, очевидно щеголяя, прокатил по большой улице и, не сдерживая хода, подъехал к реке, через которую переезд был
на пароме. Паром был
на середине быстрой реки и шел с той стороны.
На этой стороне десятка два возов дожидались. Нехлюдову пришлось дожидаться недолго. Забравший высоко вверх против течения паром, несомый быстрой водой, скоро подогнался к
доскам пристани.
Неточные совпадения
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча.
На третьей стене, в
середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная
доска,
на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от
доски был угол, в который нас ставили
на колени.
Хозяин поспешно перевел нас по
доскам на лодку и усадил в ней по лавкам
на самой
середине.
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно немой: смотрит
на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но в эти дни не поет и даже словно не слышит песен. Все следят за ним, подмигивая
на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой,
доска ее стоит
на коленях у него,
середина упирается
на край стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Укреплялась
на высоте второго яруса, около входа, гибкая длинная
доска в виде трамплина, а
на середине манежа постилался большой матрас.
Филетер Иванович теперь читает: правою рукой он придерживает листы лежащей у него
на коленях книги, а левою — машинально дергает толстый, зеленый бумажный шнурок, привязанный к
середине доски,
на которой сидит Лариса.