Всю долгую ночь
добрая тетя Леля ухаживала за больною, меняя лед на ее головке, вливая ей в запекшийся от жара ротик лекарство. А наутро с желтым осунувшимся лицом с синими кольцами вокруг глаз, но все такая же бодрая, сильная духом, жившим в этом худеньком теле, спешила она к своим маленьким стрижкам «пасти» свое «стадо милых ягняток», как говорила она в шутку, тянуть долгий, утомительный, полный хлопот и забот приютский день.
Горько плакала Дуня, расставаясь с подружкой, и совсем было слегла от слез, если бы та же
добрая тетя Леля не занялась девочкой.
Глядела на стоявшую поодаль у левого клироса со своими стрижками горбатенькую
добрую тетю Лелю, ее ангела-хранителя за все эти восемь лет, проведенных в приюте.
Неточные совпадения
Тетя Соня долго не могла оторваться от своего места. Склонив голову на ладонь, она молча, не делая уже никаких замечаний, смотрела на детей, и кроткая, хотя задумчивая улыбка не покидала ее
доброго лица. Давно уже оставила она мечты о себе самой: давно примирилась с неудачами жизни. И прежние мечты свои, и ум, и сердце — все это отдала она детям, так весело играющим в этой комнате, и счастлива она была их безмятежным счастьем…
Такой был
добрый дядя, что ни одна
тетя не может быть
добрее.
Между тем Наташа, все еще не пришедшая в себя, стояла подле
тети Лели, крепко вцепившись в руку горбуньи. Последняя, взволнованная не менее девочки, молчала. Но по частым глубоким взглядам, бросаемым на нее
доброй горбуньей, Наташа чувствовала, как благодарна и признательна ей нежная душа
тети Лели за ее наивное, но горячее заступничество.
Два года тому назад Дуня в один такой же радостный, празднично-яркий весенний день рыдала беззвучно, прильнув к худой и плоской груди горбатенькой
тети Лели. Это был незабвенный день расставанья с
доброй надзирательницей.
Приют с его неприветливыми мрачными стенами, толпа больших и маленьких девочек,
добрая ласковая
тетя Леля и злая Пашка, даже любимая нежно подружка Дорушка, все было позабыто ею в этот миг.