Ежели бы история удержала старое воззрение, она бы сказала: Божество, в награду или в наказание своему народу, дало Наполеону власть и руководило его волей для достижения своих божественных целей. И ответ был бы полный и ясный. Можно было веровать или не веровать в божественное значение Наполеона; но для верующего в него, во всей истории этого времени, всё бы
было понятно и не могло бы быть ни одного противоречия.
Неточные совпадения
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он всё-таки часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что-то еще
есть в его чувстве к государю, что́ не может
быть всем
понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время
было дано наименование «ангела во плоти».
Пьер
был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя
было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма
понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Тон разговора
был такой, что
понятно было, никто не одобрял того, что́ делалось в политическом мире.
Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны
были интриги Англии (как он и говорил это на острове св. Елены);
понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны
было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны
было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны
была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной
была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо
было восстановить les bons principes, [хорошие принципы,] а дипломатам того времени то, что всё произошло от того, что союз России с Австрией в 1809 году не
был достаточно искусно скрыт от Наполеона, и что неловко
был написан memorandum за № 178.
Последние слова
были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно
было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду» видимо даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа
было настроено на высокий лад, а это
было слишком просто и ненужно-понятно; это
было то самое, что̀ каждый из них мог бы сказать и что̀ поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
И графине, и Соне
понятно было, что Москва, пожар Москвы, чтò бы то ни
было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Если люди произошли от обезьян в неизвестный период времени, то это столь же
понятно, как и то, что люди произошли от горсти земли в известный период времени (в первом случае X
есть время, во втором происхождение), и вопрос о том, каким образом соединяется сознание свободы человека с законом необходимости, которому подлежит человек, не может
быть разрешен сравнительною физиологией и зоологией, ибо в лягушке, кролике и обезьяне мы можем наблюдать только мускульно-нервную деятельность, а в человеке — и мускульно-нервную деятельность, и сознание.
— Ну, довольно же, довольно! — восклицал я, — я не протестую, берите! Князь… где же князь и Дарзан? Ушли? Господа, вы не видали, куда ушли князь и Дарзан? — и, подхватив наконец все мои деньги, а несколько полуимпериалов так и не успев засунуть в карман и держа в горсти, я пустился догонять князя и Дарзана. Читатель, кажется, видит, что я не щажу себя и припоминаю в эту минуту всего себя тогдашнего, до последней гадости, чтоб
было понятно, что потом могло выйти.
Неточные совпадения
Понятно, как должен
был огорчиться бригадир, сведавши об таких похвальных словах. Но так как это
было время либеральное и в публике ходили толки о пользе выборного начала, то распорядиться своею единоличною властию старик поопасился. Собравши излюбленных глуповцев, он вкратце изложил перед ними дело и потребовал немедленного наказания ослушников.
Кажется, это
была единственная неудача, которую он потерпел в этом роде, и потому
понятно, что он не упомянул об ней в своем сочинении.
Понятно, что, ввиду такого нравственного расстройства, главная забота нового градоначальника
была направлена к тому, чтобы прежде всего снять с глуповцев испуг.
Понятно, что после затейливых действий маркиза де Сан-глота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно
было показаться и «благоденственным» и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением».
— Нет, — перебил он и невольно, забывшись, что он этим ставит в неловкое положение свою собеседницу, остановился, так что и она должна
была остановиться. — Никто больше и сильнее меня не чувствует всей тяжести положения Анны. И это
понятно, если вы делаете мне честь считать меня за человека, имеющего сердце. Я причиной этого положения, и потому я чувствую его.