Неточные совпадения
Пьер не
понимал того, что̀ говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была
во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они.
«Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и
понимать, я хочу
понять то, чтò открывалось мне
во время
сна.
Пьер находился, после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней, в состоянии близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не
понимал из настоящего; и всё, что̀ он видел и слышал, происходило пред ним как
во сне.
Во время своего выздоровления, Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев, и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но
во сне он еще долго видел себя всё в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер
понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена; смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Неточные совпадения
Чужие и свои победы, // Надежды, шалости, мечты. // Текут невинные беседы // С прикрасой легкой клеветы. // Потом, в отплату лепетанья, // Ее сердечного признанья // Умильно требуют оне. // Но Таня, точно как
во сне, // Их речи слышит без участья, // Не
понимает ничего, // И тайну сердца своего, // Заветный клад и слез и счастья, // Хранит безмолвно между тем // И им не делится ни с кем.
Я
понял, что все виденное мною происходило не наяву, а
во сне, и поспешил рассказать, о чем я плакал.
Испуганный и как
во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но,
поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул:
—
Во сне сколько ни ешь — сыт не будешь, а ты —
во сне онучи жуешь. Какие мы хозяева на земле? Мой сын, студент второго курса, в хозяйстве
понимает больше нас. Теперь, брат, живут по жидовской науке политической экономии, ее даже девчонки учат. Продавай все и — едем! Там деньги сделать можно, а здесь — жиды, Варавки, черт знает что… Продавай…
Он не помнил, когда она ушла, уснул, точно убитый, и весь следующий день прожил, как
во сне, веря и не веря в то, что было. Он
понимал лишь одно: в эту ночь им пережито необыкновенное, неизведанное, но — не то, чего он ждал, и не так, как представлялось ему. Через несколько таких же бурных ночей он убедился в этом.