Неточные совпадения
— Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и всё наше — детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на 100 тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна.
Воля твоя! На раненых есть
правительство. Они знают. Посмотри; вон напротив, у Лопухиных еще третьего дня всё до чиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Сии суть средства, которые
правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть
воля величайшего и справедливейшего из всех монархов.
Так же мало объясняется при этом воззрении причина того, что совокупность
воль несколько веков остается в руках правителей и их наследников, а потом вдруг, в продолжение 50 лет, переносится на Конвент, на Директорию, на Наполеона, на Александра, на Людовика XVIII, опять на Наполеона, на Карла X, на Людовика Филиппа, на республиканское
правительство, на Наполеона III.
Подкупленные чиновники эти от высших министров до низших писцов, составляя одну неразрывную сеть людей, связанных одним и тем же интересом кормления себя трудами народа, тем более обогащаемые, чем покорнее они исполняют
волю правительств, всегда и везде, не останавливаясь ни перед какими средствами, во всех отраслях деятельностей отстаивают словом и делом правительственное насилие, на котором и основано их благосостояние.
Вопросами дня тогда был чугуевский бунт: казаки не хотели быть уланами и на все делаемые им убеждения отвечали, что они «
воле правительства подчиняются, но своего желания не имеют».
Неточные совпадения
— В том-то и штука, батюшка, что могут быть случаи, когда
правительство не исполняет
воли граждан, и тогда общество заявляет свою
волю, — сказал Катавасов.
— Да моя теория та: война, с одной стороны, есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек, не говорю уже христианин, не может лично взять на свою ответственность начало войны, а может только
правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной
воли.
Оно тем более замечательно, что подарок сделан, конечно, с согласия и даже по повелению
правительства, без
воли которого ни один японец, кто бы он ни был, ни принять, ни дать ничего не смеет.
И очень наивна та философия истории, которая верит, что можно предотвратить движение по этому пути мировой империалистической борьбы, которая хочет видеть в нем не трагическую судьбу всего человечества, а лишь злую
волю тех или иных классов, тех или иных
правительств.
Нет тех ужасающих преступлений, которые не совершили бы люди, составляющие часть
правительства, и войска по
воле того, кто случайно (Буланже, Пугачев, Наполеон) может стать во главе их.