Неточные совпадения
Казалось бы, ничего не могло быть проще
того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех
отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть и мысли о
том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее.
Кроме
того, его прежние
отношения к Кити —
отношения взрослого к ребенку, вследствие дружбы с ее братом, — казались ему еще новою преградой для любви.
— Если тебе хочется, съезди, но я не советую, — сказал Сергей Иванович. —
То есть, в
отношении ко мне, я этого не боюсь, он тебя не поссорит со мной; но для тебя, я советую тебе лучше не ездить. Помочь нельзя. Впрочем, делай как хочешь.
Между Нордстон и Левиным установилось
то нередко встречающееся в свете
отношение, что два человека, оставаясь по внешности в дружелюбных
отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в
том отчета, не любил ее, хотя по понятиям
того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери
отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и
тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было. В
отношениях мужа с женой оставалась
та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
— Если хочешь знать всю мою исповедь в этом
отношении, я скажу тебе, что в вашей ссоре с Сергеем Иванычем я не беру ни
той, ни другой стороны. Вы оба неправы. Ты неправ более внешним образом, а он более внутренно.
Неужели между мной и этим офицером-мальчиком существуют и могут существовать какие-нибудь другие
отношения, кроме
тех, что бывают с каждым знакомым?» Она презрительно усмехнулась и опять взялась за книгу, но уже решительно не могла понимать
того, что читала.
Чувство
то было давнишнее, знакомое чувство, похожее на состояние притворства, которое она испытывала в
отношениях к мужу; но прежде она не замечала этого чувства, теперь она ясно и больно сознала его.
Этот разговор поддержался, так как говорилось намеками именно о
том, чего нельзя было говорить в этой гостиной,
то есть об
отношениях Тушкевича к хозяйке.
Снаружи было
то же, но внутренние
отношения их совершенно изменились.
У всех было
то же
отношение к его предположениям, и потому он теперь уже не сердился, но огорчался и чувствовал себя еще более возбужденным для борьбы с этою какою-то стихийною силой, которую он иначе не умел назвать, как «что Бог даст», и которая постоянно противопоставлялась ему.
Но, несмотря на
то, что его любовь была известна всему городу — все более или менее верно догадывались об его
отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно в
том, что было самое тяжелое в его любви, — в высоком положении Каренина и потому в выставленности этой связи для света.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал
тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в
отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
Он уже входил, ступая во всю ногу, чтобы не шуметь, по отлогим ступеням террасы, когда вдруг вспомнил
то, что он всегда забывал, и
то, что составляло самую мучительную сторону его
отношений к ней, — ее сына с его вопрошающим, противным, как ему казалось, взглядом.
Но, несмотря на эту осторожность, Вронский часто видел устремленный на него внимательный и недоумевающий взгляд ребенка и странную робость, неровность,
то ласку,
то холодность и застенчивость в
отношении к себе этого мальчика.
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может понять этого
отношения, и силился и не мог уяснить себе
то чувство, которое он должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
— Да, — сказал он, решительно подходя к ней. — Ни я, ни вы не смотрели на наши
отношения как на игрушку, а теперь наша судьба решена. Необходимо кончить, — сказал он оглядываясь, —
ту ложь, в которой мы живем.
Когда она думала о сыне и его будущих
отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за
то, что она сделала, что она не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с
тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
Он приехал к Брянскому, пробыл у него пять минут и поскакал назад. Эта быстрая езда успокоила его. Всё тяжелое, что было в его
отношениях к Анне, вся неопределенность, оставшаяся после их разговора, всё выскочило из его головы; он с наслаждением и волнением думал теперь о скачке, о
том, что он всё-таки поспеет, и изредка ожидание счастья свидания нынешней ночи вспыхивало ярким светом в его воображении.
Внешние
отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла в
том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала на дачу, а он остался в Петербурге.
Со времени
того разговора после вечера у княгини Тверской он никогда не говорил с Анною о своих подозрениях и ревности, и
тот его обычный тон представления кого-то был как нельзя более удобен для его теперешних
отношений к жене.
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого
отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал
тот ящик, в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему
то же подтрунивающее
отношение, как и к желе. «А! молодой человек!» обращался он к нему.
Сережа, и прежде робкий в
отношении к отцу, теперь, после
того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла в голову загадка о
том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между
тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
И теперь, делая догадки о
том, кто — кто, какие между ними
отношения и какие они люди, Кити воображала себе самые удивительные и прекрасные характеры и находила подтверждение в своих наблюдениях.
Не говоря уже о
том, что Кити интересовали наблюдения над
отношениями этой девушки к г-же Шталь и к другим незнакомым ей лицам, Кити, как это часто бывает, испытывала необъяснимую симпатию к этой М-llе Вареньке и чувствовала, по встречающимся взглядам, что и она нравится.
Кити чувствовала, что в ней, в ее складе жизни, она найдет образец
того, чего теперь мучительно искала: интересов жизни, достоинства жизни — вне отвратительных для Кити светских
отношений девушки к мужчинам, представлявшихся ей теперь позорною выставкой товара, ожидающего покупателей.
Кроме
того, и
отношение Сергея Ивановича к народу несколько коробило Константина.
Кроме
того, хотя он долго жил в самых близких
отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Дети знали Левина очень мало, не помнили, когда видали его, но не выказывали в
отношении к нему
того странного чувства застенчивости и отвращения, которое испытывают дети так часто к взрослым притворяющимся людям и за которое им так часто и больно достается.
Левин часто любовался на эту жизнь, часто испытывал чувство зависти к людям, живущим этою жизнью, но нынче в первый paз, в особенности под впечатлением
того, что он видел в
отношениях Ивана Парменова к его молодой жене, Левину в первый раз ясно пришла мысль о
том, что от него зависит переменить
ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.
Когда, возвращаясь со скачек, Анна объявила ему о своих
отношениях к Вронскому и тотчас же вслед за этим, закрыв лицо руками, заплакала, Алексей Александрович, несмотря на вызванную в нем злобу к ней, почувствовал в
то же время прилив
того душевного расстройства, которое на него всегда производили слезы.
— Какой смысл имеет убийство человека для
того, чтоб определить свое
отношение к преступной жене и сыну?
Во всех этих случаях муж уступал или продавал неверную жену, и
та самая сторона, которая за вину не имела права на вступление в брак, вступала в вымышленные, мнимо узаконенные
отношения с новым супругом.
А в душе Алексея Александровича, несмотря на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене, оставалось в
отношении к ней одно чувство — нежелание
того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским, чтобы преступление ее было для нее выгодно.
«Я должен объявить свое решение, что, обдумав
то тяжелое положение, в которое она поставила семью, все другие выходы будут хуже для обеих сторон, чем внешнее statu quo, [прежнее положение] и что таковое я согласен соблюдать, но под строгим условием исполнения с ее стороны моей воли,
то есть прекращения
отношений с любовником».
«Да, пройдет время, всё устрояющее время, и
отношения восстановятся прежние, — сказал себе Алексей Александрович, —
то есть восстановятся в такой степени, что я не буду чувствовать расстройства в течении своей жизни.
Особенность Алексея Александровича как государственного человека,
та, ему одному свойственная характерная черта, которую имеет каждый выдвигающийся чиновник,
та, которая вместе с его упорным честолюбием, сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла в пренебрежении к бумажной официальности, в сокращении переписки, в прямом, насколько возможно,
отношении к живому делу и в экономности.
— Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, — сказала Анна, помолчав несколько времени и таким тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный вопрос, но что
то, что она спрашивала, было для нее важнее, чем бы следовало. — Скажите, пожалуйста, что такое ее
отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало встречала их. Что это такое?
Отношения к мужу были яснее всего. С
той минуты, как Анна полюбила Вронского, он считал одно свое право на нее неотъемлемым. Муж был только излишнее и мешающее лицо. Без сомнения, он был в жалком положении, но что было делать? Одно, на что имел право муж, это было на
то, чтобы потребовать удовлетворения с оружием в руках, и на это Вронский был готов с первой минуты.
Опять, как и в первую минуту, при известии об ее разрыве с мужем, Вронский, читая письмо, невольно отдался
тому естественному впечатлению, которое вызывало в нем
отношение к оскорбленному мужу.
И потому я только предупреждаю вас, что наши
отношения должны быть такие, какие они всегда были и что только в
том случае, если вы компрометируете себя, я должен буду принять меры, чтоб оградить свою честь.
Прелесть, которую он испытывал в самой работе, происшедшее вследствие
того сближение с мужиками, зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни, желание перейти в эту жизнь, которое в эту ночь было для него уже не мечтою, но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, — всё это так изменило его взгляд на заведенное у него хозяйство, что он не мог уже никак находить в нем прежнего интереса и не мог не видеть
того неприятного
отношения своего к работникам, которое было основой всего дела.
—
То, что уровень хозяйства спускается и что при наших
отношениях к рабочим нет возможности вести выгодно рациональное хозяйство, это совершенно справедливо, — сказал он.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о
том, что
то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого
отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
Для
того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и положить начало новой науке — об
отношениях народа к земле, нужно было только съездить за границу и изучить на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё
то, что там сделано, — не
то, что нужно.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему высшим служебным
отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо,
то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом деле.
«Всё равно, — подумал Алексей Александрович, —
тем лучше: я сейчас объявлю о своем положении в
отношении к его сестре и объясню, почему я не могу обедать у него».
Алексей Александрович думал тотчас стать в
те холодные
отношения, в которых он должен был быть с братом жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на
то море добродушия, которое выливалось из берегов в душе Степана Аркадьича.
— Я хочу сказать, что не могу быть у вас, потому что
те родственные
отношения, которые были между нами, должны прекратиться.