Неточные совпадения
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия
есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич
не мог вынести без боли в
ногах даже короткого молебна и
не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить
было бы очень весело.
— Давно
не бывали у нас, сударь, — говорил катальщик, поддерживая
ногу и навинчивая каблук. — После вас никого из господ мастеров нету. Хорошо ли так
будет? — говорил он, натягивая ремень.
Он знал, что у ней
есть муж, но
не верил в существование его и поверил в него вполне, только когда увидел его, с его головой, плечами и
ногами в черных панталонах; в особенности когда он увидал, как этот муж с чувством собственности спокойно взял ее руку.
Кости ее
ног ниже колен казались
не толще пальца, глядя спереди, но зa то
были необыкновенно широки, глядя с боку.
Утренняя роса еще оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович, чтобы
не мочить
ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко
было Константину Левину мять свою траву, он въехал в луг. Высокая трава мягко обвивалась около колес и
ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.
Хотя и хлопотливо
было смотреть за всеми детьми и останавливать их шалости, хотя и трудно
было вспомнить и
не перепутать все эти чулочки, панталончики, башмачки с разных
ног и развязывать, расстегивать и завязывать тесемочки и пуговки.
Был уже шестой час и потому, чтобы
поспеть во-время и вместе с тем
не ехать на своих лошадях, которых все знали, Вронский сел в извозчичью карету Яшвина и велел ехать как можно скорее. Извозчичья старая четвероместная карета
была просторна. Он сел в угол, вытянул
ноги на переднее место и задумался.
Оставшись в отведенной комнате, лежа на пружинном тюфяке, подкидывавшем неожиданно при каждом движении его руки и
ноги, Левин долго
не спал. Ни один разговор со Свияжским, хотя и много умного
было сказано им,
не интересовал Левина; но доводы помещика требовали обсуждения. Левин невольно вспомнил все его слова и поправлял в своем воображении то, что он отвечал ему.
— Ну как
не грех
не прислать сказать! Давно ли? А я вчера
был у Дюссо и вижу на доске «Каренин», а мне и в голову
не пришло, что это ты! — говорил Степан Аркадьич, всовываясь с головой в окно кареты. А то я бы зашел. Как я рад тебя видеть! — говорил он, похлопывая
ногу об
ногу, чтобы отряхнуть с них снег. — Как
не грех
не дать знать! — повторил он.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще
не любил ее,
было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью на столе и положив
ноги на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
Нога Христа в ракурсе всё-таки
была не то.
Исправляя
ногу, он беспрестанно всматривался в фигуру Иоанна на заднем плане, которой посетители
не заметили, но которая, он знал,
была верх совершенства.
С рукой мертвеца в своей руке он сидел полчаса, час, еще час. Он теперь уже вовсе
не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось
есть и спать. Он осторожно выпростал руку и ощупал
ноги.
Ноги были холодны, но больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но больной опять зашевелился и сказал...
Можно просидеть несколько часов, поджав
ноги в одном и том же положении, если знаешь, что ничто
не помешает переменить положение; но если человек знает, что он должен сидеть так с поджатыми
ногами, то сделаются судороги,
ноги будут дергаться и тискаться в то место, куда бы он хотел вытянуть их.
— Ты пойми ужас и комизм моего положения, — продолжал он отчаянным шопотом, — что он у меня в доме, что он ничего неприличного собственно ведь
не сделал, кроме этой развязности и поджимания
ног. Он считает это самым хорошим тоном, и потому я должен
быть любезен с ним.
Левин
не был так счастлив: он ударил первого бекаса слишком близко и промахнулся; повел зa ним, когда он уже стал подниматься, но в это время вылетел еще один из-под
ног и развлек его, и он сделал другой промах.
Теперь, когда он
не мешал ей, она знала, что делать, и,
не глядя себе под
ноги и с досадой спотыкаясь по высоким кочкам и попадая в воду, но справляясь гибкими, сильными
ногами, начала круг, который всё должен
был объяснить ей.
Рядом с Анной на серой разгоряченной кавалерийской лошади, вытягивая толстые
ноги вперед и, очевидно, любуясь собой, ехал Васенька Весловский в шотландском колпачке с развевающимися лентами, и Дарья Александровна
не могла удержать веселую улыбку, узнав его. Сзади их ехал Вронский. Под ним
была кровная темно-гнедая лошадь, очевидно разгорячившаяся на галопе. Он, сдерживая ее, работал поводом.
Упав на колени пред постелью, он держал пред губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там, в
ногах постели, в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде
не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя,
будет жить и плодить себе подобных.
Степан Аркадьич вышел посмотреть. Это
был помолодевший Петр Облонский. Он
был так пьян, что
не мог войти на лестницу; но он велел себя поставить на
ноги, увидав Степана Аркадьича, и, уцепившись за него, пошел с ним в его комнату и там стал рассказывать ему про то, как он провел вечер, и тут же заснул.
Дети с испуганным и радостным визгом бежали впереди. Дарья Александровна, с трудом борясь с своими облепившими ее
ноги юбками, уже
не шла, а бежала,
не спуская с глаз детей. Мужчины, придерживая шляпы, шли большими шагами. Они
были уже у самого крыльца, как большая капля ударилась и разбилась о край железного жолоба. Дети и за ними большие с веселым говором вбежали под защиту крыши.
Неточные совпадения
Осип. Да на что мне она?
Не знаю я разве, что такое кровать? У меня
есть ноги; я и постою. Зачем мне ваша кровать?
Городничий.
Не гневись! Вот ты теперь валяешься у
ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло; а
будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья! втоптал в самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил.
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем
не поила ты? // А мышьяку
не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в
ноги поклонилася: // —
Будь жалостлив,
будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет совести, // На шее — нет креста!
Садятся два крестьянина, //
Ногами упираются, // И жилятся, и тужатся, // Кряхтят — на скалке тянутся, // Суставчики трещат! // На скалке
не понравилось: // «Давай теперь попробуем // Тянуться бородой!» // Когда порядком бороды // Друг дружке поубавили, // Вцепились за скулы! // Пыхтят, краснеют, корчатся, // Мычат, визжат, а тянутся! // «Да
будет вам, проклятые! //
Не разольешь водой!»
Гремит на Волге музыка. //
Поют и пляшут девицы — // Ну, словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел старик, встал на
ноги // И чуть
не полетел! // Сын поддержал родителя. // Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!