Неточные совпадения
Левин приезжал в Москву всегда взволнованный, торопливый, немножко стесненный и раздраженный этою стесненностью и большею
частью с совершенно-новым, неожиданным взглядом на вещи.
Новая сушилка была выстроена и
частью придумана Левиным.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с
новыми людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это
новое лицо посмотрит на его отношения к Анне, и большею
частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Когда Левин вошел наверх, жена его сидела у
нового серебряного самовара за
новым чайным прибором и, посадив у маленького столика старую Агафью Михайловну с налитою ей чашкой чая, читала письмо Долли, с которою они были в постоянной и
частой переписке.
Она теперь ясно сознавала зарождение в себе
нового чувства любви к будущему, отчасти для нее уже настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне
частью ее, а иногда жил и своею независимою от нее жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной
новой радости.
Хотя он и должен был признать, что в восточной, самой большой
части России рента еще нуль, что заработная плата выражается для девяти десятых восьмидесятимиллионного русского населения только пропитанием самих себя и что капитал еще не существует иначе, как в виде самых первобытных орудий, но он только с этой точки зрения рассматривал всякого рабочего, хотя во многом и не соглашался с экономистами и имел свою
новую теорию о заработной плате, которую он и изложил Левину.
Первое время женитьба,
новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он жил в Москве без дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
Теперь отрывки эти переработаны, написаны
новые части, и все претворилось в книгу, не систематическую, но отражающую цельное религиозно-философское миросозерцание и мирочувствие.
В «Вечный город» они приехали за два дня до начала карнавала и остановились в «Hotel du Quirinal», самой большой и во всех отношениях лучшей гостинице Рима, находящейся в
новой части города на Via Nationale, где было уже для них приготовлено заблаговременно заказанное помещение.
Неточные совпадения
Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Далеко протянулася, // Песчана и глуха. // По сторонам дороженьки // Идут холмы пологие // С полями, с сенокосами, // А
чаще с неудобною, // Заброшенной землей; // Стоят деревни старые, // Стоят деревни
новые, // У речек, у прудов… // Леса, луга поемные,
Глуповцы тем быстрее поняли смысл этого
нового узаконения, что они издревле были приучены вырезывать
часть своего пирога и приносить ее в дар.
[Текст начинается с
новой страницы, начало фразы в рукописи отсутствует.] — …хлебом в местах, где голод; я эту
часть получше знаю чиновников: рассмотрю самолично, что кому нужно.
Я и в университете был, и слушал лекции по всем
частям, а искусству и порядку жить не только не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать деньги на всякие
новые утонченности да комфорты, больше познакомился с такими предметами, на которые нужны деньги.
Чаще всего дети играли в цирк; ареной цирка служил стол, а конюшни помещались под столом. Цирк — любимая игра Бориса, он был директором и дрессировщиком лошадей,
новый товарищ Игорь Туробоев изображал акробата и льва, Дмитрий Самгин — клоуна, сестры Сомовы и Алина — пантера, гиена и львица, а Лидия Варавка играла роль укротительницы зверей. Звери исполняли свои обязанности честно и серьезно, хватали Лидию за юбку, за ноги, пытались повалить ее и загрызть; Борис отчаянно кричал: