Неточные совпадения
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне
бояться? Я ничего дурного
не сделала. Что
будет, то
будет! Скажу правду. Да с ним
не может
быть неловко. Вот он, сказала она
себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на
себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
Определенного ничего
не было, но Степана Аркадьича никогда почти
не было дома, денег тоже никогда почти
не было, и подозрения неверностей постоянно мучали Долли, и она уже отгоняла их от
себя,
боясь испытанного страдания ревности.
Как будто
было что-то в этом такое, чего она
не могла или
не хотела уяснить
себе, как будто, как только она начинала говорить про это, она, настоящая Анна, уходила куда-то в
себя и выступала другая, странная, чуждая ему женщина, которой он
не любил и
боялся и которая давала ему отпор.
Он сказал это, но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше
было бы обойтись без этого; и вместе с тем, говоря это
себе,
боялся —
не дурно ли это?
Вронский понял по ее взгляду, что она
не знала, в каких отношениях он хочет
быть с Голенищевым, и что она
боится, так ли она вела
себя, как он бы хотел.
Неточные совпадения
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни
был, душа его прямого удовольствия
не вкушает. Вообрази
себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному
было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать
не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь
есть чего
бояться?
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали
себя сиротами и, сверх того,
боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы
была пустая посудина. Напротив, другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает
не кара, а похвала.
Он спешил
не потому, что
боялся опоздать, — опоздать он
не боялся, ибо председатель
был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно
было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться, но он сам в
себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души
не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Будь Авдотья Романовна одета как королева, то, кажется, он бы ее совсем
не боялся; теперь же, может именно потому, что она так бедно одета и что он заметил всю эту скаредную обстановку, в сердце его вселился страх, и он стал
бояться за каждое слово свое, за каждый жест, что
было, конечно, стеснительно для человека и без того
себе не доверявшего.
Скорее в обморок, теперь оно в порядке, // Важнее давишной причина
есть тому, // Вот наконец решение загадке! // Вот я пожертвован кому! //
Не знаю, как в
себе я бешенство умерил! // Глядел, и видел, и
не верил! // А милый, для кого забыт // И прежний друг, и женский страх и стыд, — // За двери прячется,
боится быть в ответе. // Ах! как игру судьбы постичь? // Людей с душой гонительница, бич! — // Молчалины блаженствуют на свете!