Во все это тяжелое время Алексей Александрович замечал, что светские знакомые его, особенно женщины, принимали особенное участие в нем и его жене. Он замечал во всех этих знакомых с трудом скрываемую радость чего-то, ту самую радость, которую он видел в
глазах адвоката и теперь в глазах лакея. Все как будто были в восторге, как будто выдавали кого-то замуж. Когда его встречали, то с едва скрываемою радостью спрашивали об ее здоровье.
Неточные совпадения
― Прежде чем начать говорить о моем деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив
глазами за движением
адвоката, ― я должен заметить, что дело, о котором я имею говорить с вами, должно быть тайной.
Серые глава
адвоката старались не смеяться, но они прыгали от неудержимой радости, и Алексей Александрович видел, что тут была не одна радость человека, получающего выгодный заказ, — тут было торжество и восторг, был блеск, похожий на тот зловещий блеск, который он видал в
глазах жены.
Адвокат опустил
глаза на ноги Алексея Александровича, чувствуя, что он видом своей неудержимой радости может оскорбить клиента. Он посмотрел на моль, пролетевшую пред его носом, и дернулся рукой, но не поймал ее из уважения к положению Алексея Александровича.
— Вы желаете, — не поднимая
глаз, отвечал
адвокат, не без удовольствия входя в тон речи своего клиента, — чтобы я изложил вам те пути, по которым возможно исполнение вашего желания.
— Возможно всё, если вы предоставите мне полную свободу действий, — не отвечая на вопрос, сказал
адвокат. — Когда я могу рассчитывать получить от вас известия? — спросил
адвокат, подвигаясь к двери и блестя и
глазами и лаковыми сапожками.
Неточные совпадения
Помолчав, она попросила его завтра же принять дела от ее
адвоката, а затем приблизилась вплоть, наклонилась, сжала лицо его теплыми ладонями и, заглядывая в
глаза, спросила тихо, очень ласково, но властно:
Клим понял, что Варавка не хочет говорить при нем, нашел это неделикатным, вопросительно взглянул на мать, но не встретил ее
глаз, она смотрела, как Варавка, усталый, встрепанный, сердито поглощает ветчину. Пришел Ржига, за ним —
адвокат, почти до полуночи они и мать прекрасно играли, музыка опьянила Клима умилением, еще не испытанным, настроила его так лирически, что когда, прощаясь с матерью, он поцеловал руку ее, то, повинуясь силе какого-то нового чувства к ней, прошептал:
— Убытками называются цифры денег.
Адвокат, который раньше вас тянул это дело три года с лишком и тоже прятал под очками бесстыжие
глаза…
Публики было много, полон зал, и все смотрели только на
адвоката, а подсудимый забыто сидел между двух деревянных солдат с обнаженными саблями в руках, — сидел, зажав руки в коленях, и, косясь на публику
глазами барана, мигал.
Но Томилин не слушал возражений, — усмехаясь, приподняв рыжие брови, он смотрел на
адвоката фарфоровыми
глазами и тискал в лицо его вопросы: