Неточные совпадения
Степан Аркадьич был человек правдивый
в отношении к себе самому.
Домà Левиных и Щербацких были старые дворянские московские домà и всегда были между собою
в близких и дружеских
отношениях.
— Если тебе хочется, съезди, но я не советую, — сказал Сергей Иванович. — То есть,
в отношении ко мне, я этого не боюсь, он тебя не поссорит со мной; но для тебя, я советую тебе лучше не ездить. Помочь нельзя. Впрочем, делай как хочешь.
Между Нордстон и Левиным установилось то нередко встречающееся
в свете
отношение, что два человека, оставаясь по внешности
в дружелюбных
отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.
— Мне очень лестно, графиня, что вы так помните мои слова, — отвечал Левин, успевший оправиться и сейчас же по привычке входя
в свое шуточно-враждебное
отношение к графине Нордстон. — Верно, они на вас очень сильно действуют.
Ему и
в голову не приходило, чтобы могло быть что-нибудь дурное
в его
отношениях к Кити.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он
в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе
в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга,
в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери
отношений, как
в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее
в душе он уважал и любил ее.
— Я о ней ничего, кроме самого хорошего, не знаю, и
в отношении к себе я видела от нее только ласку и дружбу».
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было.
В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
— Если хочешь знать всю мою исповедь
в этом
отношении, я скажу тебе, что
в вашей ссоре с Сергеем Иванычем я не беру ни той, ни другой стороны. Вы оба неправы. Ты неправ более внешним образом, а он более внутренно.
Чувство то было давнишнее, знакомое чувство, похожее на состояние притворства, которое она испытывала
в отношениях к мужу; но прежде она не замечала этого чувства, теперь она ясно и больно сознала его.
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик
в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, — обратилась она к Петрицкому, которого она называла Пьер, по его фамилии Петрицкий, не скрывая своих
отношений с ним. — Я прибавлю.
Теперь она знала всех их, как знают друг друга
в уездном городе; знала, у кого какие привычки и слабости, у кого какой сапог жмет ногу; знала их
отношения друг к другу и к главному центру, знала, кто за кого и как и чем держится, и кто с кем и
в чем сходятся и расходятся; но этот круг правительственных, мужских интересов никогда, несмотря на внушения графини Лидии Ивановны, не мог интересовать ее, и она избегала его.
Этот разговор поддержался, так как говорилось намеками именно о том, чего нельзя было говорить
в этой гостиной, то есть об
отношениях Тушкевича к хозяйке.
Ему так хорошо удалось уговорить брата и дать ему взаймы денег на поездку, не раздражая его, что
в этом
отношении он был собой доволен.
Но, несмотря на то, что его любовь была известна всему городу — все более или менее верно догадывались об его
отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно
в том, что было самое тяжелое
в его любви, —
в высоком положении Каренина и потому
в выставленности этой связи для света.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал
в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и
в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком
в Английском Клубе.
Но, несмотря на эту осторожность, Вронский часто видел устремленный на него внимательный и недоумевающий взгляд ребенка и странную робость, неровность, то ласку, то холодность и застенчивость
в отношении к себе этого мальчика.
— Да, — сказал он, решительно подходя к ней. — Ни я, ни вы не смотрели на наши
отношения как на игрушку, а теперь наша судьба решена. Необходимо кончить, — сказал он оглядываясь, — ту ложь,
в которой мы живем.
Я предупреждал вас о последствиях
в религиозном, гражданском и семейном
отношениях.
Он приехал к Брянскому, пробыл у него пять минут и поскакал назад. Эта быстрая езда успокоила его. Всё тяжелое, что было
в его
отношениях к Анне, вся неопределенность, оставшаяся после их разговора, всё выскочило из его головы; он с наслаждением и волнением думал теперь о скачке, о том, что он всё-таки поспеет, и изредка ожидание счастья свидания нынешней ночи вспыхивало ярким светом
в его воображении.
Внешние
отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла
в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и
в прежние года, он с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся
в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала на дачу, а он остался
в Петербурге.
В его
отношениях к ней был оттенок досады, но не более.
Он, этот умный и тонкий
в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого
отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он
в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик,
в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее
отношение, как и к желе. «А! молодой человек!» обращался он к нему.
Но доктор, знаменитый петербургский доктор, находившийся
в приятельских
отношениях к Алексею Александровичу, занял много времени.
Сережа, и прежде робкий
в отношении к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла
в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
— Я уже просил вас держать себя
в свете так, чтоб и злые языки не могли ничего сказать против вас. Было время, когда я говорил о внутренних
отношениях; я теперь не говорю про них. Теперь я говорю о внешних
отношениях. Вы неприлично держали себя, и я желал бы, чтоб это не повторялось.
И теперь, делая догадки о том, кто — кто, какие между ними
отношения и какие они люди, Кити воображала себе самые удивительные и прекрасные характеры и находила подтверждение
в своих наблюдениях.
Кити чувствовала, что
в ней,
в ее складе жизни, она найдет образец того, чего теперь мучительно искала: интересов жизни, достоинства жизни — вне отвратительных для Кити светских
отношений девушки к мужчинам, представлявшихся ей теперь позорною выставкой товара, ожидающего покупателей.
С следующего дня, наблюдая неизвестного своего друга, Кити заметила, что М-llе Варенька и с Левиным и его женщиной находится уже
в тех
отношениях, как и с другими своими protégés. Она подходила к ним, разговаривала, служила переводчицей для женщины, не умевшей говорить ни на одном иностранном языке.
Опять и опять перебирала она
в своём воспоминании все
отношения свои к этому семейству.
— Да, папа, — отвечала Кити. — Но надо знать, что у них трое детей, никого прислуги и почти никаких средств. Он что-то получает от Академии, — оживленно рассказывала она, стараясь заглушить волнение, поднявшееся
в ней вследствие странной
в отношении к ней перемены Анны Павловны.
Кроме того, хотя он долго жил
в самых близких
отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ, был бы
в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Степану Аркадьичу отъезд жены
в деревню был очень приятен во всех
отношениях: и детям здорово, и расходов меньше, и ему свободнее.
Дети знали Левина очень мало, не помнили, когда видали его, но не выказывали
в отношении к нему того странного чувства застенчивости и отвращения, которое испытывают дети так часто к взрослым притворяющимся людям и за которое им так часто и больно достается.
Левин часто любовался на эту жизнь, часто испытывал чувство зависти к людям, живущим этою жизнью, но нынче
в первый paз,
в особенности под впечатлением того, что он видел
в отношениях Ивана Парменова к его молодой жене, Левину
в первый раз ясно пришла мысль о том, что от него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.
Когда, возвращаясь со скачек, Анна объявила ему о своих
отношениях к Вронскому и тотчас же вслед за этим, закрыв лицо руками, заплакала, Алексей Александрович, несмотря на вызванную
в нем злобу к ней, почувствовал
в то же время прилив того душевного расстройства, которое на него всегда производили слезы.
Во всех этих случаях муж уступал или продавал неверную жену, и та самая сторона, которая за вину не имела права на вступление
в брак, вступала
в вымышленные, мнимо узаконенные
отношения с новым супругом.
А
в душе Алексея Александровича, несмотря на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене, оставалось
в отношении к ней одно чувство — нежелание того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским, чтобы преступление ее было для нее выгодно.
«Я должен объявить свое решение, что, обдумав то тяжелое положение,
в которое она поставила семью, все другие выходы будут хуже для обеих сторон, чем внешнее statu quo, [прежнее положение] и что таковое я согласен соблюдать, но под строгим условием исполнения с ее стороны моей воли, то есть прекращения
отношений с любовником».
«Да, пройдет время, всё устрояющее время, и
отношения восстановятся прежние, — сказал себе Алексей Александрович, — то есть восстановятся
в такой степени, что я не буду чувствовать расстройства
в течении своей жизни.
Особенность Алексея Александровича как государственного человека, та, ему одному свойственная характерная черта, которую имеет каждый выдвигающийся чиновник, та, которая вместе с его упорным честолюбием, сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла
в пренебрежении к бумажной официальности,
в сокращении переписки,
в прямом, насколько возможно,
отношении к живому делу и
в экономности.
Случилось же, что
в знаменитой комиссии 2 июня было выставлено дело об орошении полей Зарайской губернии, находившееся
в министерстве Алексея Александровича и представлявшее резкий пример неплодотворности расходов и бумажного
отношения к делу.
Только
в самое последнее время, по поводу своих
отношений к Анне, Вронский начинал чувствовать, что свод его правил не вполне определял все условия, и
в будущем представлялись трудности и сомнения,
в которых Вронский уж не находил руководящей нити.
Теперешнее
отношение его к Анне и к ее мужу было для него просто и ясно. Оно было ясно и точно определено
в своде правил, которыми он руководствовался.
Отношения к обществу тоже были ясны. Все могли знать, подозревать это, но никто не должен был сметь говорить.
В противном случае он готов был заставить говоривших молчать и уважать несуществующую честь женщины, которую он любил.
Отношения к мужу были яснее всего. С той минуты, как Анна полюбила Вронского, он считал одно свое право на нее неотъемлемым. Муж был только излишнее и мешающее лицо. Без сомнения, он был
в жалком положении, но что было делать? Одно, на что имел право муж, это было на то, чтобы потребовать удовлетворения с оружием
в руках, и на это Вронский был готов с первой минуты.
Но
в последнее время явились новые, внутренние
отношения между ним и ею, пугавшие Вронского своею неопределенностью.
Вронский слушал внимательно, но не столько самое содержание слов занимало его, сколько то
отношение к делу Серпуховского, уже думающего бороться с властью и имеющего
в этом свои симпатии и антипатии, тогда как для него были по службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог быть силен Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи, своим умом и даром слова, так редко встречающимся
в той среде,
в которой он жил. И, как ни совестно это было ему, ему было завидно.
Опять, как и
в первую минуту, при известии об ее разрыве с мужем, Вронский, читая письмо, невольно отдался тому естественному впечатлению, которое вызывало
в нем
отношение к оскорбленному мужу.