Неточные совпадения
—
Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что оба так влюблены, что сейчас умрут тут у
двери. Девушка
в недоумении ведет переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что
в доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет обоих.
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее
двери, вошла сама к ней
в комнату. Анна вопросительно взглянула ей
в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что
позвонили. Она принесла платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым, на партию крокета. «Приезжайте хоть посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Анна взглянула
в окно и увидала у крыльца курьера Алексея Александровича, который
звонил у входной
двери.
Швейцар отворил
дверь еще прежде, чем Алексей Александрович
позвонил. Швейцар Петров, иначе Капитоныч, имел странный вид
в старом сюртуке, без галстука и
в туфлях.
В столовой он
позвонил и велел вошедшему слуге послать опять за доктором. Ему досадно было на жену за то, что она не заботилась об этом прелестном ребенке, и
в этом расположении досады на нее не хотелось итти к ней, не хотелось тоже и видеть княгиню Бетси; но жена могла удивиться, отчего он, по обыкновению, не зашел к ней, и потому он, сделав усилие над собой, пошел
в спальню. Подходя по мягкому ковру к
дверям, он невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
Неточные совпадения
Мало было ему, что муку вынес, когда за
дверью сидел, а
в дверь ломились и колокольчик
звонил, — нет, он потом уж на пустую квартиру,
в полубреде, припомнить этот колокольчик идет, холоду спинного опять испытать потребовалось….
Она прошла
в третий этаж, повернула
в галерею и
позвонила в девятый нумер, на
дверях которого было написано мелом: „Капернаумов портной“.
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим:
дверь, наружная
дверь, из прихожей на лестницу, та самая,
в которую он давеча
звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.
— Просто — до ужаса… А говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника у них. Муж сейчас приедет, — его ждут, я
звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом, посмотрев на
дверь в приемную мужа и, видимо, размышляя: закрыть
дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой,
в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза смотрели вопросительно.
У
дверей в нумера,
в третьем этаже, еще подымаясь по лестнице, я заметил двух молодых людей и подумал, что они
позвонили раньше меня и ждали, когда отворят.