Вронский, писав с нее, любовался ее красотой и средневековостью, и Анна не смела себе признаться, что она боится ревновать эту кормилицу, и поэтому особенно ласкала и
баловала и ее и ее маленького сына.
Он знал, что нельзя запретить Вронскому
баловать живописью; он знал, что он и все дилетанты имели полное право писать что им угодно, но ему было неприятно.