Неточные совпадения
— Приеду когда-нибудь, — сказал он. — Да, брат, женщины, — это винт, на котором всё вертится. Вот и мое дело плохо, очень плохо. И всё от женщин. Ты мне скажи откровенно, — продолжал он, достав сигару и держась одною рукой
зa бокал, — ты мне дай совет.
«Покорно вас благодарю
зa удовольствие, мое почтенье», вот и вся драма.
Старый князь, как и все отцы, был особенно щепетилен насчет чести и чистоты своих дочерей; он был неблагоразумно ревнив к дочерям, и особенно к Кити, которая была его любимица, и на каждом шагу делал сцены княгине
зa то, что она компрометирует дочь.
— Успокой руки, Гриша, — сказала она и опять взялась за свое одеяло, давнишнюю работу,
зa которую она всегда бралась в тяжелые минуты, и теперь вязала нервно, закидывая пальцем и считая петли. Хотя она и велела вчера сказать мужу, что ей дела нет до того, приедет или не приедет его сестра, она всё приготовила к ее приезду и с волнением ждала золовку.
«Но
зa что же я не приму ее?
— Как хорошо, что вы приехали во время, — сказал он ей, обнимая ее талию, — а то, что
зa манера опаздывать.
И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали из университета
зa то, что он завел общество вспоможения бедным студентам и воскресные школы, и как потом он поступил в народную школу учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
Анна Аркадьевна читала и понимала, но ей неприятно было читать, то есть следить
зa отражением жизни других людей.
И, взявшись рукой
зa холодный столбик, она поднялась на ступеньки и быстро вошла в сени вагона.
— И это вся награда, — сказал он, —
зa мою пылкость? Здоров, здоров….
Он только
зa собой признавал несомненное право любить ее.
— Они ухватились
зa мысль, изуродовали ее и потом обсуждают так мелко и ничтожно.
Знаменитый доктор объявил княгине (чувство приличия подсказало это), что ему нужно видеть еще pa
з больную.
Связь ее с этим кругом держалась чрез княгиню Бетси Тверскую, жену ее двоюродного брата, у которой было сто двадцать тысяч дохода и которая с самого появления Анны в свет особенно полюбила ее, ухаживала
зa ней и втягивала в свой круг, смеясь над кругом графини Лидии Ивановны.
— От Нильсон? — с ужасом спросила Бетси, которая ни
зa что бы не распознала Нильсон от всякой хористки.
— Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется,
зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
Полковой командир призвал Вронского именно потому, что знал его за благородного и умного человека и, главное,
зa человека, дорожащего честью полка.
— А правда, что Власьева меньшая выходит
зa Топова?
Оглянув жену и Вронского, он подошел к хозяйке и, усевшись
зa чашкой чая, стал говорить своим неторопливым, всегда слышным голосом, в своем обычном шуточном тоне, подтрунивая над кем-то.
И, заложив пальцы
зa пальцы, ладонями книзу, Алексей Александрович потянул, и пальцы затрещали в суставах.
Она говорила себе: «Нет, теперь я не могу об этом думать; после, когда я буду спокойнее». Но это спокойствие для мыслей никогда не наступало; каждый pa
з, как являлась ей мысль о том, что она сделала, и что с ней будет, и что она должна сделать, на нее находил ужас, и она отгоняла от себя эти мысли.
Кроме хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой еще сочинение о хозяйстве, план которого состоял в том, чтобы характер рабочего в хозяйстве был принимаем
зa абсолютное данное, как климат и почва, и чтобы, следовательно, все положения науки о хозяйстве выводились не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера рабочего.
В четверг ветер
зaтих, и надвинулся густой серый туман, как бы скрывая тайны совершавшихся в природе перемен.
Левин надел большие сапоги и в первый pa
з не шубу, а суконную поддевку, и пошел по хозяйству, шагая через ручьи, режущие глаза своим блеском на солнце, ступая то на ледок, то в липкую грязь.
— Ну, барин, на лето чур меня не ругать
зa эту леху, — сказал Василий.
Левин взглянул в окно на спускавшееся
зa оголенные макуши леса солнце.
— Каково! уж кукушка! — сказал Степан Аркадьич, выходя из-зa куста.
Действительно, послышались пронзительные, быстро следовавшие один
зa другим свистки. Два вальдшнепа, играя и догоняя друг друга и только свистя, а не хоркая, налетели на самые головы охотников. Раздались четыре выстрела, и, как ласточки, вальдшнепы дали быстрый заворот и исчезли из виду.
— Помилуйте, по нынешнему времю воровать положительно невозможно. Всё окончательно по нынешнему времю гласное судопроизводство, всё нынче благородно; а не то что воровать. Мы говорили по чести. Дорого кладут
зa лec, расчетов не сведешь. Прошу уступить хоть малость.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх. Дело с лесом было кончено, деньги в кармане, тяга была прекрасная, и Степан Аркадьич находился в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить день
зa ужином так же приятно, как он был начат.
— Да на кого ты? Я с тобой согласен, — говорил Степан Аркадьич искренно и весело, хотя чувствовал, что Левин под именем тех, кого можно купить
зa двугривенный, разумел и его. Оживление Левина ему искренно нравилось. — На кого ты? Хотя многое и неправда, что ты говоришь про Вронского, но я не про то говорю. Я говорю тебе прямо, я на твоем месте поехал бы со мной в Москву и…
Вронский любил его и
зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
Вронский уважал и любил его в особенности за то, что чувствовал, что Яшвин любит его не
зa его имя и богатство, а за него самого.
— Ну, так можешь
зa меня и проиграть, — сказал Вронский смеясь. (Яшвин держал большое пари за Вронского.)
— Ни
зa что не проиграю. Один Махотин опасен.
— Если бы вы ехали на нем, — сказал Англичанин, — я бы
зa вас держал.
Кости ее ног ниже колен казались не толще пальца, глядя спереди, но
зa то были необыкновенно широки, глядя с боку.
Он сердился на всех
зa вмешательство именно потому, что он чувствовал в душе, что они, эти все, были правы.
Он живо вспомнил все те часто повторявшиеся случаи необходимости лжи и обмана, которые были так противны его натуре; вспомнил особенно живо не pa
з замеченное в ней чувство стыда за эту необходимость обмана и лжи.
— Что ж делать, по вашему? — спросила она с тою же легкою насмешливостью. Ей, которая так боялась, чтоб он не принял легко ее беременность, теперь было досадно
зa то, что он из этого выводил необходимость предпринять что-то.
Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и в вину ставя ему всё, что только могла она найти в нем нехорошего, не прощая ему ничего
зa ту страшную вину, которою она была пред ним виновата.
— Я прошу тебя, я умоляю тебя, — вдруг совсем другим, искренним и нежным тоном сказала она, взяв его
зa руку, — никогда не говори со мной об этом!
Потные, измученные скакавшие лошади, провожаемые конюхами, уводились домой, и одна
зa другой появлялись новые к предстоящей скачке, свежие, большею частию английские лошади, в капорах, со своими поддернутыми животами,похожие на странных огромных птиц.
Корд, прибавляя шага, шел
зa ним.
Вронский обошел Махотина, но он чувствовал его сейчас же
зa собой и не переставая слышал за самою спиной ровный поскок и отрывистое, совсем еще свежее дыханье ноздрей Гладиатора.
Всё еще не понимая того, что случилось, Вронский тянул лошадь
зa повод.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, — сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович
зaговорил с ним.
Когда началась четырехверстная скачка с препятствиями, она нагнулась вперед и, не спуская глаз, смотрела на подходившего к лошади и садившегося Вронского и в то же время слышала этот отвратительный, неумолкающий голос мужа. Она мучалась страхом
зa Вронского, но еще более мучалась неумолкавшим, ей казалось, звуком тонкого голоса мужа с знакомыми интонациями.
— Мы с Анной
зa князя Кузовлева, — отвечала Бетси.
— Я
зa Вронского. Пара перчаток.