С той самой ночи, как он был схвачен в царской опочивальне и брошен в тюрьму, угрызения совести перестали терзать его. Он
тогда же принял ожидающую его казнь как искупление совершенных им некогда злодейств, и, лежа на гнилой соломе, он в первый раз после долгого времени заснул спокойно.
Неточные совпадения
— Да будет
же над тобой благословение божие, Никита Романыч! — сказал он, подымаясь со скамьи и обнимая князя, — да умягчит господь сердце царское. Да вернешься ты невредим из Слободы, как отрок из пещи пламенной, и да обниму тебя
тогда, как теперь обнимаю, от всего сердца, от всей души!
— Слушай! — произнес он, глядя на князя, — я помиловал тебя сегодня за твое правдивое слово и прощения моего назад не возьму. Только знай, что, если будет на тебе какая новая вина, я взыщу с тебя и старую. Ты
же тогда, ведая за собою свою неправду, не захоти уходить в Литву или к хану, как иные чинят, а дай мне теперь
же клятву, что, где бы ты ни был, ты везде будешь ожидать наказания, какое захочу положить на тебя.
— Не на чем, государь! — отвечал Перстень. — Кабы знал я, что это тебя везут, я бы привел с собою не сорок молодцов, а сотенки две;
тогда не удрал бы от нас этот Скурлатыч; взяли б мы его живьем да при тебе бы вздернули. Впрочем, есть у нас, кажись, его стремянный; он
же мне старый знакомый, а на безрыбье и рак рыба. Эй, молодец, у тебя он, что ли?
— Ведь я, государь, вчера только услышал от его
же холопей, — сказал он поспешно. — Кабы услышал прежде, так
тогда и доложил бы твоей милости.
Бояре
же мои, и Дума, и советники не захотели помогать мне и замыслили погубить меня;
тогда взял я от них виноград мой и отдал другим делателям.
Что
же ты сделал
тогда, государь?
Тогда, — продолжал Морозов, и голос его задрожал, и колокольцы затряслись на одежде, —
тогда тебе показалось мало бесчестия на слуге твоем, и ты порешил опозорить его еще неслыханным, небывалым позором!
Тогда, — воскликнул Морозов, отталкивая стол и вставая с места, —
тогда ты, государь, боярина Морозова одел в шутовской кафтан и велел ему, спасшему Тулу и Москву, забавлять тебя вместе со скаредными твоими кромешниками!
— Люди московские! — сказал
тогда Иоанн, — вы узрите ныне казни и мучения; но караю злодеев, которые хотели предать врагам государство! Плачуще, предаю телеса их терзанию, яко аз есмь судия, поставленный господом судити народы мои! И несть лицеприятия в суде моем, яко, подобно Аврааму, подъявшему нож на сына, я самых ближних моих на жертву приношу! Да падет
же кровь сия на главу врагов моих!
Тогда только он дал знать о своем успехе Строгоновым и в то
же время послал любимого своего атамана Ивана Кольцо к Москве бить челом великому государю и кланяться ему новым царством.
— Да, — сказал Иоанн, глядя на Митьку, — когда этакий чурбан навалится, из-под него уйти нелегко. Помню, как он Хомяка раздавил. Зачем
же ты ушел
тогда с поля? Да и как ты из Слободы в Сибирь попал?
Как только имел я удовольствие выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я
тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и в шутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно,
тогда же записал на бумажку.
Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик;
тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором не стоило ни жалеть, ни даже думать.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот
тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько
же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако
же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь
тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну,
тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
В это
же время, словно на смех, вспыхнула во Франции революция, и стало всем ясно, что"просвещение"полезно только
тогда, когда оно имеет характер непросвещенный.
К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала.
Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это
же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
— Алексей Александрович, — сказала она, взглядывая на него и не опуская глаз под его устремленным на ее прическу взором, — я преступная женщина, я дурная женщина, но я то
же, что я была, что я сказала вам
тогда, и приехала сказать вам, что я не могу ничего переменить.