Неточные совпадения
Иван Иваныч. Кто там еще говорит? Кто позволяет себе? Господа судебные пристава! вы чего смотрите! (К. исправнику.) Так вы, Михал Михалыч, народ распустили… Так набаловали! так распустили… смотреть скверно! (К головастикам.) Ну-с, господа головастики, что же вы стали! Отвечайте! (Незаметно просовывает под
мундир руку и расстегивает у жилета несколько
пуговиц. Вполголоса.) Вот теперь — хорошо.
У него была привычка крутить
пуговицы мундира; отвечая урок, он держал руку под подбородком и крутил пуговицу, она всегда болталась у него, и нередко, отрывая ее на глазах учителя, он прятал пуговицу в карман.
Подозвали Волгужева. В отрепанном пиджаке, как большинство учеников того времени, он подошел к генералгубернатору, который был выше его ростом на две головы, и взял его за
пуговицу мундира, что привело в ужас все начальство.
Житков благородно по-военному чуть-чуть помахивал пальцами между третьей и четвертой
пуговицей мундира; Квицинский, как католик, остался в соседней комнате; зато стряпчий так усердно молился, так сочувственно вздыхал вслед за Мартыном Петровичем и так истово шептал и жевал губами, возводя взоры горе́, что, глядя на него, я ощутил умиление и начал тоже горячо молиться.
По его специально военной походке его можно было узнать очень издали: голова прямо, грудь вперед, шаг маршевой, крупный и с наддачею, левая рука пригнута и держит пальцем за
пуговицей мундира, а правая или указывает что-нибудь повелительным жестом, или тихо, мерным движением обозначает такт, соответственно шагу ноги.
Неточные совпадения
Жены местных властей, так сказать хозяйки вод, были благосклоннее; у них есть лорнеты, они менее обращают внимания на
мундир, они привыкли на Кавказе встречать под нумерованной
пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум.
Впереди толпы шагали, подняв в небо счастливо сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы, люди в
мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными
пуговицами, студенты в
мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые, качались старые люди с палочками в руках, женщины в пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через головы передних, наполняя воздух воплями и воем.
Теперь при ней состоял заезжий юноша, Michel Рамин, приехавший прямо с школьной скамьи в отпуск. Он держал себя прямо,
мундир у него с иголочки: он всегда застегнут на все
пуговицы, густо краснеет, на вопросы сиплым, робким басом говорит да-с или нет-с.
Верочка отворила один шкаф и сунула туда личико, потом отворила, один за другим, ящики и также сунула личико: из шкафов понесло сыростью и пылью от старинных кафтанов и шитых
мундиров с большими
пуговицами.
— Прошу покорно, что угодно? — сказал он, застегивая среднюю
пуговицу своего
мундира.