Неточные совпадения
— Так вот я и говорю: есть у господина Парамонова штучка
одна… и образованная! в пансионе училась… Он опять запнулся и в смущении опустил
глаза.
Только всего промеж нас и было. Осмотрела она меня — кажется, довольна осталась; и я ее осмотрел: вижу, хоть и в летах особа, однако важных изъянов нет.
Глаз у ней правый вытек — педагогический случай с
одним"гостем"вышел — так ведь для меня не
глаза нужны! Пришел я домой и думаю: не чаял, не гадал, а какой, можно сказать, оборот!
— Что ты! — набросились мы на него, — ты пойми, кто воспользуется твоим страхованием! ведь мужик воспользуется! ему и тридцати
одного рубля за
глаза довольно!
Сейчас побежал в присутственное место. Стал посредине комнаты и хочет вред сделать. Только хотеть-то хочет, а какой именно вред и как к нему приступить — не понимает. Таращит
глазами, губами шевелит — больше ничего. Однако так он
одним своим нерассудительным видом всех испугал, что разом все разбежались. Тогда он ударил кулаком по столу, расколол его и убежал.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, гребут. Знает, сколь необходимо сих людей в рудники заточить, — а каким манером — не понимает. Вытаращил
глаза, отнял у
одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился к другому пахарю, чтоб борону разнести, как все испугались, и в
одну минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и убежал.
Анна Ивановна остается
одна,
глаз на
глаз с маленьким человеком, которого она называет своим мужем…
— У нас ноне и уголовщина — и та мимо суда прошла. Разве который уж вор с амбицией, так тот суда запросит, а прочиих всех воров у нас сами промежду себя решат. Прибьют, либо искалечат — поди жалуйся! Прокуроры-то наши
глаза проглядели, у окошка ждамши, не приведут ли кого, — не ведут, да и шабаш! Самый наш суд бедный. Все равно как у попов приходы бывают; у
одного тысяча душ в приходе, да все купцы да богатей, а у другого и ста душ нет, да и у тех на десять душ
одна корова. У чего тут кормиться попу?
Щука (разевает пасть, чтобы лжесвидетельствовать, но при виде ее разинутой пасти подсудимым овладевает ужас. Он неистово плещется в тарелке и даже подпрыгивает, с видимым намерением перескочить через край. У щуки навертываются на
глазах слезы от умиления, причем пасть ее инстинктивно то разевается, то захлопывается. Однако ж мало-помалу движения пискаря делаются менее и менее порывистыми; он уже не скачет, а только содрогается. Еще
одно, два, три содрогания и…)
Выражение его лица было почти безумное, чему, впрочем, много содействовали незрячие
глаза, из которых на
одном уже совсем наспел катаракт, а на другом назрел только вполовину.
Пользуясь этою передышкой, я сел на дальнюю лавку и задремал. Сначала видел во сне"долину Кашемира", потом — "розу Гюллистана", потом — "груди твои, как два белых козленка", потом — приехал будто бы я в Весьегонск и не знаю, куда оттуда бежать, в Устюжну или в Череповец… И вдруг меня кольнуло. Открываю
глаза, смотрю… Стыд!! Не бичующий и даже не укоряющий, а только как бы недоумевающий. Но
одного этого"недоумения"было достаточно, чтоб мне сделалось невыносимо жутко.
Стыд начался с того, что на другой день утром, читая"Удобрение", мы не поверили
глазам своим. Мысль, что эту статью мы сами выдумали и сами изложили, была до такой степени далека от нас, что, прочитав ее, мы в
один голос воскликнули: однако! какие нынче статьи пишут! И почувствовали при этом такое колючее чувство, как будто нас кровно обидели.
Прежде всего побежал в присутственное место. Встал посреди комнаты и хочет вред сделать. Только хотеть-то хочет, а какой именно вред и как к нему приступить — не понимает. Таращит
глаза, шевелит губами — больше ничего. Однако ж так он этим
одним всех испугал, что от
одного его вида нерассудительного разом все разбежались. Тогда он ударил кулаком по столу, разбил его и сам убежал.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, сено гребут. Знает, что необходимо сих людей в рудники заточить, а за что и каким манером — не понимает. Вытаращил
глаза, отнял у
одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился к другому, чтоб борону у него разнести, как все испугались, и в
одну минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и убежал.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих
глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни
одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Хлестаков
один, выходит с заспанными
глазами.
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы
одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в
глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге смотрят несколько минут
один на другого, выпучив
глаза.
Не знаешь сам, что сделал ты: // Ты снес
один по крайности // Четырнадцать пудов!» // Ой, знаю! сердце молотом // Стучит в груди, кровавые // В
глазах круги стоят, // Спина как будто треснула…