Неточные совпадения
Последние слова Иван Тимофеич сказал уже в передней, и мы
не успели опомниться, как он сделал нам ручкой и скрылся за дверью.
Скончалась старушка тихо, в большом кресле на колесах, с которого в
последнее время
не вставала; скончалась под звуки тапера, проводившие ее в иной мир.
Как ни крепился добрый старик, но, ввиду столь единодушного выражения симпатий,
не удержался и заплакал. Мы взяли друг друга за руки и поклялись неизменно идти рука в руку, поддерживая и укрепляя друг друга на стезе благонамеренности. И клятва наша была столь искрения, что когда
последнее слово ее было произнесено, то комната немедленно наполнилась запахом скотопригонного двора.
— Я и
не говорю, что это
не трагедия, да представлять-то нечего. Явление первое и
последнее — и шабаш.
Замечание это вывело на сцену новую тему:"привычка к трагедиям". Какого рода влияние оказывает на жизнь"привычка к трагедиям"? Облегчает ли она жизненный процесс, или же, напротив того, сообщает ему новую трагическую окраску, и притом еще более горькую и удручающую? Я был на стороне
последнего мнения, но Глумов и Очищенный, напротив, утверждали, что только тому и живется легко, кто до того принюхался к трагическим запахам, что ничего уж и различить
не может.
— И отмычек — именно так! прекрасно! даже в университете с кафедры лучше
не сказать. Одно бы я прибавил:"Сии
последние (то есть отмычки) затем преимущественно потребны, дабы злую и порочную волю в
последних ее убежищах без труда обретать". Позволите?
Прудентов на минуту задумался, но потом вдруг зашевелил носом и стал к чему-то принюхиваться. А так как именно в этой самой комнате хранились
последние мои выкупные свидетельства, то я
не на шутку испугался и поспешил переменить разговор.
Всякий (
не исключая и несомненных гороховых шутов) пристраивает себя к внутренней политике и, смотря по количеству ожидаемых пирогов, объявляет себя или благонамеренным, или ненеблагонамеренным (особенный политический термин, народившийся в
последнее время, нечто среднее между благовременною благонамеренностью и благонамеренностью неблаговременною).
Последним подписался академик Михаил Погодин (июль 1862 года), и с тех пор уже никто к старичку
не заглядывал.
Начали мы предлагать старичку вопросы, но оказалось, что он только одно помнит: сначала родился, а потом жил. Даже об. Аракчееве утратил всякое представление, хотя, по словам большухи,
последний пригрозил ему записать без выслуги в Апшеронский полк рядовым, ежели
не прекратит тунеядства. И непременно выполнил бы свою угрозу, если б сам, в скором времени,
не подпал опале.
И до того обрадовались, что прослезились и бросились"ручку"ловить. Как будто у этих людей накануне доеден был
последний каравай хлеба, и,
не спустись я к ним, словно с облаков, назавтра же им угрожала неминучая смерть.
Последним пришел местный кабатчик, под предлогом,
не нужно ли чаю-сахару, но, в сущности, для того, чтоб прочитать у Фаинушки в глазах,
не намеревается ли она завести в Проплеванной свой кабак.
Когда вино поспело, его разливают в бутылки, на которые наклеивают ярлыки и прежде всего поят им членов врачебной управы. И когда
последние засвидетельствуют, что лучше ничего
не пивали, тогда вся заготовка сплавляется на нижегородскую ярмарку и оттуда нарасхват разбирается для всей России. Пьют исправники, пьют мировые судьи, пьют помещики, пьют купцы, и никто
не знает, чье"сдабриванье"он пьет.
Но, разумеется, если б мне сказали: выбирай между прежним кашинским уездным судом и нынешним кашинским окружным судом, я
не задумываясь крикнул бы
последнему: vivat, crescat et floreat [Пусть живет, растет и цветет.].
И вот, обездоленные всевозможными бреднями и антибреднями, они
не задумываются на
последние гроши выписать Редедю, чтобы хотя по поводу египетских дел излить ту полноту чувства, которая
не нашла себе удовлетворения ни в вопросе о заготовлении белья для земских больниц, ни в вопросе об установлении на мостах и переправах однообразных и необременительных такс…
Но
последний, похвалив нас за то, что мы
не обегаем кашинского суда, объявил, что нас уже ищут.
Для опознания наших личностей в Кашин привезен под караулом один из вреднейших злоумышленников, (
не Иван ли Тимофеич? — мелькнуло у меня в голове), который уже имел очной свод с пойманными в селе Благовещенском четырьмя сообщниками нашими, и
последние во всем чистосердечно признались.
Мы оба обвинялись в одних и тех же преступлениях, а именно: 1) в тайном сочувствии к превратным толкованиям, выразившемся в тех уловках, которые мы употребляли, дабы сочувствие это ни в чем
не проявилось; 2) в сочувствии к мечтательным предприятиям вольнонаемного полководца Редеди; 3) в том, что мы поступками своими вовлекли в соблазн полицейских чинов Литейной части, последствием какового соблазна было со стороны
последних бездействие власти; 4) в покушении основать в Самарканде университет и в подговоре к тому же купца Парамонова; 5) в том, что мы, зная силу законов, до нерасторжимости браков относящихся, содействовали совершению брака адвоката Балалайкина, при живой жене, с купчихой Фаиной Стегнушкиной; 6) в том, что мы,
не участвуя лично в написании подложных векселей от имени содержательницы кассы ссуд Матрены Очищенной,
не воспрепятствовали таковому писанию, хотя имели полную к тому возможность; 7) в том, что, будучи на постоялом дворе в Корчеве, занимались сомнительными разговорами и, между прочим, подстрекали мещанина Разно Цветова к возмущению против купца Вздолшикова; 8) в принятии от купца Парамонова счета, под названием"Жизнеописание", и в несвоевременном его опубликовании, и 9) во всем остальном.
А он (т. е. Кубышкин) только пыхтел и радовался, глядя на нас. Передовых статей он лично
не читал — скучно! — но приказывал докладывать, и на докладе всякий раз сбоку писал:"верно". Но статьи Очищенного он читал сам от первой строки до
последней, и когда был особенно доволен, то в первый же воскресный день, перед закуской, собственноручно подносил своему фавориту рюмку сладкой водки, говоря...
Неточные совпадения
Моя супруга, бабушка, // Сынишки, даже барышни //
Не брезгуют, целуются // С
последним мужиком.
Ой ласточка! ой глупая! //
Не вей гнезда под берегом, // Под берегом крутым! // Что день — то прибавляется // Вода в реке: зальет она // Детенышей твоих. // Ой бедная молодушка! // Сноха в дому
последняя, //
Последняя раба! // Стерпи грозу великую, // Прими побои лишние, // А с глазу неразумного // Младенца
не спускай!..
Я только
не отведала — // Спасибо! умер Ситников — // Стыда неискупимого, //
Последнего стыда!
«Эх, Влас Ильич! где враки-то? — // Сказал бурмистр с досадою. — //
Не в их руках мы, что ль?.. // Придет пора
последняя: // Заедем все в ухаб, //
Не выедем никак, // В кромешный ад провалимся, // Так ждет и там крестьянина // Работа на господ!»
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По барину // Бурмистр! перед Последышем //
Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, // Что
не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.