Неточные совпадения
Отец был, по тогдашнему времени, порядочно образован; мать — круглая невежда; отец вовсе не имел практического смысла и любил разводить на бобах, мать, напротив того, необыкновенно цепко хваталась за деловую сторону жизни, никогда вслух не загадывала, а действовала молча и наверняка; наконец, отец женился уже
почти стариком и притом никогда не обладал хорошим здоровьем, тогда как мать долгое время сохраняла свежесть, силу и красоту.
Тем не меньше по части помещиков и здесь было людно (селений, в которых жили так называемые экономические крестьяне,
почти совсем не было).
Часто четыре-пять мелкопоместных усадьб стояли обок или через дорогу; поэтому круговое посещение соседей соседями вошло
почти в ежедневный обиход.
Зимой по ним пролагали дороги, а летом объезжали, что удлиняло расстояния
почти вдвое.
Дома
почти у всех были одного типа: одноэтажные, продолговатые, на манер длинных комодов; ни стены, ни крыши не красились, окна имели старинную форму, при которой нижние рамы поднимались вверх и подпирались подставками.
Об отраднинских цветниках, оранжереях и прочей роскоши ходили между обитателями нашего захолустья
почти фантастические рассказы.
Что касается до усадьбы, в которой я родился и
почти безвыездно прожил до десятилетнего возраста (называлась она «Малиновец»), то она, не отличаясь ни красотой, ни удобствами, уже представляла некоторые претензии на то и другое.
Так как в то время существовала мода подстригать деревья (мода эта проникла в Пошехонье… из Версаля!), то тени в саду
почти не существовало, и весь он раскинулся на солнечном припеке, так что и гулять в нем охоты не было.
В самом расходовании заготовленных припасов в течение года наблюдалась экономия,
почти скупость.
От времени до времени производилась ревизия погребов и кладовых, и всегда оказывалось порченого запаса
почти наполовину.
Первые обыкновенно страдали тоской по предводительстве, достигнув которого разорялись в прах; вторые держались в стороне от
почестей, подстерегали разорявшихся, издалека опутывая их, и, при помощи темных оборотов, оказывались в конце концов людьми не только состоятельными, но даже богатыми.
Нянек я помню очень смутно. Они менялись
почти беспрерывно, потому что матушка была вообще гневлива и, сверх того, держалась своеобразной системы, в силу которой крепостные, не изнывавшие с утра до ночи на работе, считались дармоедами.
Результаты таких экономических усилий
почти всегда сопровождались блестящим успехом: отцу удавалось возвратить оставленный капитал неприкосновенным, ибо ежели и случался неотложный расход, то он скорее решался занять малость из церковных сумм, нежели разменять сторублевую.
В течение целого дня они
почти никогда не видались; отец сидел безвыходно в своем кабинете и перечитывал старые газеты; мать в своей спальне писала деловые письма, считала деньги, совещалась с должностными людьми и т. д.
Матушка всегда
почти выслушивала молча, только верхняя губа у нее сильно дрожала.
Такие сцены повторялись
почти каждый день.
Ни отец, ни мать не занимались детьми,
почти не знали их.
Что касается до оценки действий родных и соседей, то она
почти исключительно исчерпывалась фразами...
Об отцовском имении мы не поминали, потому что оно, сравнительно, представляло небольшую часть общего достояния и притом всецело предназначалось старшему брату Порфирию (я в детстве его
почти не знал, потому что он в это время воспитывался в московском университетском пансионе, а оттуда прямо поступил на службу); прочие же дети должны были ждать награды от матушки.
Поэтому их плохо кормили, одевали в затрапез и мало давали спать, изнуряя
почти непрерывной работой. [Разумеется, встречались помещичьи дома, где и дворовым девкам жилось изрядно, но в большей части случаев тут примешивался гаремный оттенок.] И было их у всех помещиков великое множество.
Мне было уже за тридцать лет, когда я прочитал «Детские годы Багрова-внука», и, признаюсь откровенно, прочитал
почти с завистью.
А кроме того, мы даже в смысле лакомства чересчур мало пользовались плодами ее, потому что
почти все наловленное немедленно солилось, вялилось и сушилось впрок и потом неизвестно куда исчезало.
Тем не менее, несмотря на
почти совершенное отсутствие религиозной подготовки, я помню, что когда я в первый раз прочитал Евангелие, то оно произвело на меня потрясающее действие. Но об этом я расскажу впоследствии, когда пойдет речь об учении.
— Что Липка с кузовком — это верно; и про солдата правду говорили: Сережка от Великановых. Кирюшка-столяр вчера ночью именины справлял, пьян напился и Марфу-кухарку напоил. Песни пели, барыню толстомясой
честили…
Родителей я, кажется, завсегда
чтила, а кто
чтит родителей — тому это в заслугу ставится.
Что
чти, что не
чти — все одно!
Выше уже было упомянуто, что Анна Павловна, отправляясь в оранжереи для сбора фруктов,
почти всегда берет с собой кого-нибудь из любимчиков. Так поступает она и теперь.
Солдат изможден и озлоблен. На нем пестрядинные, до клочьев истрепанные портки и
почти истлевшая рубашка, из-за которой виднеется черное, как голенище, тело. Бледное лицо блестит крупными каплями пота; впалые глаза беспокойно бегают; связанные сзади в локтях руки бессильно сжимаются в кулаки. Он идет, понуждаемый толчками, и кричит...
Павел доложил матушке, что я готов, и я в ее присутствии с
честью выдержал свой первый экзамен. Матушка осталась довольна, но затем последовал вопрос...
Недели с три каждый день я, не разгибая спины, мучился часа по два сряду, покуда наконец не достиг кой-каких результатов. Перо вертелось уже не так сильно; рука
почти не ерзала по столу; клякс становилось меньше; ряд палок уже не представлял собой расшатавшейся изгороди, а шел довольно ровно. Словом сказать, я уже начал мечтать о копировании палок с закругленными концами.
На одном из подобных собеседований нас застала однажды матушка и порядочно-таки рассердилась на отца Василия. Но когда последний объяснил, что я уж
почти всю науку произошел, а вслед за тем неожиданно предложил, не угодно ли, мол, по-латыни немножко барчука подучить, то гнев ее смягчился.
Кроме урочных занятий, которые мне
почти никаких усилий не стоили, я, по собственному почину, перечитывал оставшиеся после старших детей учебники и скоро
почти знал наизусть «Краткую всеобщую историю» Кайданова, «Краткую географию» Иванского и проч.
Ни хрестоматии, ни даже басен Крылова не существовало, так что я, в буквальном смысле слова,
почти до самого поступления в казенное заведение не знал ни одного русского стиха, кроме тех немногих обрывков, без начала и конца, которые были помещены в учебнике риторики, в качестве примеров фигур и тропов…
Матушка видела мою ретивость и радовалась. В голове ее зрела коварная мысль, что я и без посторонней помощи, руководствуясь только программой, сумею приготовить себя, года в два, к одному из средних классов пансиона. И мысль, что я одиниз всех детей
почти ничего не буду стоить подготовкою, даже сделала ее нежною.
Она научит
почитать старших, избегать общества неблаговоспитанных людей, вести себя скромно, не увлекаться вредными идеями и т. д.
Косметиков она не употребляет, но зубы у нее
почти сплошь восковые, и как она ими орудует — никто этого понять не может.
Очень возможно, что действительно воровства не существовало, но всякий брал без счета, сколько нужно или сколько хотел. Особенно одолевали дворовые, которые плодились как грибы и все, за исключением одиночек, состояли на месячине. К концу года оставалась в амбарах самая малость, которую
почти задаром продавали местным прасолам, так что деньги считались в доме редкостью.
В таком же беспорядочном виде велось хозяйство и на конном и скотном дворах. Несмотря на изобилие сенокосов, сена
почти никогда недоставало, и к весне скотина выгонялась в поле чуть живая. Молочного хозяйства и в заводе не было. Каждое утро посылали на скотную за молоком для господ и были вполне довольны, если круглый год хватало достаточно масла на стол. Это было счастливое время, о котором впоследствии долго вздыхала дворня.
Он даже попробовал заступиться за них, но, по обыкновению, сделал это нерешительно и вяло, так что молодой хозяйке
почти не стоило никакого труда устоять на своем.
Господский дом в «Уголке»
почти совсем развалился, а средств поправить его не было. Крыша протекала; стены в комнатах были испещрены следами водяных потоков; половицы колебались; из окон и даже из стен проникал ветер. Владелицы никогда прежде не заглядывали в усадьбу; им и в голову не приходило, что они будут вынуждены жить в такой руине, как вдруг их постигла невзгода.
Именьице было крохотное, всего сорок душ, но сестрицы и эту ограниченную хозяйственную силу не стеснялись сокращать
почти наполовину.
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по чашке холодного чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до обеда, чтобы не заставить ждать себя, и становились к окну. Когда появлялась матушка, они приближались к ней, но она
почти всегда с беспощадною жестокостью отвечала им, говоря...
Сверх того, летом из Заболотья наряжалась в Малиновец так называемая помочь, которая в три-четыре дня оканчивала
почти все жнитво и значительную часть сенокоса.
Господский дом оказывался слишком обширным и опустелым (
почти все дети уж были размещены по казенным заведениям в Москве), и отопление такой махины требовало слишком много дров.
Рассказывали
почти чудовищные факты из ее помещичьей практики и нечто совсем фантастическое об ее семейной жизни.
Тетенька уже стояла на крыльце, когда мы подъехали. Это была преждевременно одряхлевшая, костлявая и
почти беззубая старуха, с морщинистым лицом и седыми космами на голове, развевавшимися по ветру. Моему настроенному воображению представилось, что в этих космах шевелятся змеи. К довершению всего на ней был надет старый-старый ситцевый балахон серо-пепельного цвета, точь-в-точь как на картинке.
И в нашем доме, и у соседей к женской
чести относились не особенно осторожно.
Соседи и соседки клепали друг на друга
почти шутя.
Я лично
почти не понимал, а чем заключается суть этого балагурства, но слова уже настолько прислушались, что я не поражался ими.
Действительность, представившаяся моим глазам, была поистине ужасна. Я с детства привык к грубым формам помещичьего произвола, который выражался в нашем доме в форме сквернословия, пощечин, зуботычин и т. д., привык до того, что они
почти не трогали меня. Но до истязания у нас не доходило. Тут же я увидал картину такого возмутительного свойства, что на минуту остановился как вкопанный, не веря глазам своим.