Неточные совпадения
Девичий гомон мгновенно стихает; головы наклоняются к работе; иглы проворно мелькают, коклюшки стучат.
В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой,
в засаленной блузе. Она зевает и крестит рот; иногда так
постоит и уйдет, но
в иной день заглянет и
в работы.
В последнем случае редко проходит, чтобы не раздалось, для начала дня, двух-трех пощечин.
В особенности достается подросткам, которые еще учатся и очень часто портят работу.
Она запирает
дверь на ключ, присаживается к большому письменному столу и придвигает денежный ящик, который постоянно
стоит на столе, против изголовья барыниной постели, так, чтоб всегда иметь его
в глазах.
В денежном ящике, кроме денег, хранится и деловая корреспонденция, которая содержится Анной Павловной
в большом порядке. Переписка с каждой вотчиной завязана
в особенную пачку; такие же особые пачки посвящены переписке с судами, с опекунским советом, с старшими детьми и т. д.
Там уже
стоит старик отец и ждет сестриц. Матушка на крыльцо не выходит и встречает сестриц
в раскрытых
дверях лакейской. Этот обряд встречи установился с тех пор, как власть
в доме от тетенек перешла безраздельно к матушке.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как коридор. Даже летом
в ней царствует постоянный полумрак. По обеим сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими перед ними лампадами. Несколько поодаль, у стены,
стоят две кровати, друг к другу изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая печка; за печкой, на пространстве полутора аршин, у самой
двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной, плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
Сенные девушки,
в новых холстинковых платьях, наполняют шумом и ветром девичью и коридор; мужская прислуга,
в синих суконных сюртуках, с белыми платками на шеях, ждет
в лакейской удара колокола; два лакея
в ливреях
стоят у входных
дверей, выжидая появления господ.
Только дядя Григорий, как маятник, ходит взад и вперед по комнате, да Клюквин прислонился к косяку
двери и все время
стоит в наклоненном положении, точно ждет, что его сейчас позовут.
По воскресеньям он аккуратно ходил к обедне. С первым ударом благовеста выйдет из дома и взбирается
в одиночку по пригорку, но идет не по дороге, а сбоку по траве, чтобы не запылить сапог. Придет
в церковь, станет сначала перед царскими
дверьми, поклонится на все четыре стороны и затем приютится на левом клиросе. Там положит руку на перила, чтобы все видели рукав его сюртука, и
в этом положении неподвижно
стоит до конца службы.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе
в дом целый полк на
постой. А если что, велит запереть
двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Вскочила, испугалась я: //
В дверях стоял в халатике // Плешивый человек. // Скоренько я целковенький // Макару Федосеичу // С поклоном подала: // «Такая есть великая // Нужда до губернатора, // Хоть умереть — дойти!»
Старый, толстый Татарин, кучер Карениной,
в глянцовом кожане, с трудом удерживал прозябшего левого серого, взвивавшегося у подъезда. Лакей
стоял, отворив дверцу. Швейцар
стоял, держа наружную
дверь. Анна Аркадьевна отцепляла маленькою быстрою рукой кружева рукава от крючка шубки и, нагнувши голову, слушала с восхищением, что говорил, провожая ее, Вронский.
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла
в высокую
дверь. Направо от
двери стояла кровать, и на кровати сидел, поднявшись, мальчик
в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок.
В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились
в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Но это говорили его вещи, другой же голос
в душе говорил, что не надо подчиняться прошедшему и что с собой сделать всё возможно. И, слушаясь этого голоса, он подошел к углу, где у него
стояли две пудовые гири, и стал гимнастически поднимать их, стараясь привести себя
в состояние бодрости. За
дверью заскрипели шаги. Он поспешно поставил гири.