Неточные совпадения
— Матушка прошлой весной померла, а
отец еще до нее помер. Матушкину деревню за долги
продали, а после
отца только ружье осталось. Ни кола у меня, ни двора. Вот и надумал я: пойду к родным, да и на людей посмотреть захотелось. И матушка, умирая, говорила: «Ступай, Федос, в Малиновец, к брату Василию Порфирьичу — он тебя не оставит».
— От него пощады не жди! — говорила матушка, —
отец не
отец, сестра не сестра — он не посмотрит, всех за грош
продаст!
— Все равно, ежели и в старину
отцы продались, мы за их грех отвечать должны. Нет того греха тяжеле, коли кто волю свою
продал. Все равно что душу.
Вот посмотлите, — и дает бумагу, на которой написано: «
Отца продал, мать заложил и в том руку приложил», а подписано имя губернатора…
Анна Акимовна знала, что на заводе ему нечего делать, но отказать ему не могла: не хватало мужества, да и привыкла к нему. Он называл себя ее юрисконсультом, а свое жалованье, за которым он присылал аккуратно каждое первое число, — суровою прозой. Анне Акимовне было известно, что когда после смерти
отца продавали ее лес на шпалы, то Лысевич нажил на этой продаже больше пятнадцати тысяч и поделился с Назарычем. Узнавши об этом обмане, Анна Акимовна горько заплакала, но потом привыкла.
Неточные совпадения
— А что ж? ведь его на это станет. Вы знаете, он родного
отца хотел
продать или, еще лучше, проиграть в карты.
Из данной
отцом полтины не издержал ни копейки, напротив — в тот же год уже сделал к ней приращения, показав оборотливость почти необыкновенную: слепил из воску снегиря, выкрасил его и
продал очень выгодно.
— Право,
отец мой, никогда еще не случалось
продавать мне покойников. Живых-то я уступила, вот и третьего года протопопу двух девок, по сту рублей каждую, и очень благодарил, такие вышли славные работницы: сами салфетки ткут.
— А, так вы покупщик! Как же жаль, право, что я
продала мед купцам так дешево, а вот ты бы,
отец мой, у меня, верно, его купил.
Амалия Ивановна покраснела как рак и завизжала, что это, может быть, у Катерины Ивановны «совсем фатер не буль; а что у ней буль фатер аус Берлин, и таки длинны сюртук носиль и всё делаль: пуф, пуф, пуф!» Катерина Ивановна с презрением заметила, что ее происхождение всем известно и что в этом самом похвальном листе обозначено печатными буквами, что
отец ее полковник; а что
отец Амалии Ивановны (если только у ней был какой-нибудь
отец), наверно, какой-нибудь петербургский чухонец, молоко
продавал; а вернее всего, что и совсем
отца не было, потому что еще до сих пор неизвестно, как зовут Амалию Ивановну по батюшке: Ивановна или Людвиговна?