Неточные совпадения
Неизвестно, куда бы
завели Анну Павловну эти горькие мысли, если бы
не воротилась горничная и
не доложила, что Кирюшка
с Марфушкой дожидаются в девичьей.
Несмотря, однако ж, на негодование, которое возбуждает в ней Васька своим поведением, она
не без интереса смотрит на игру, которую кот
заводит с изловленной птицей.
— Пускай живут!
Отведу им наверху боковушку — там и будут зиму зимовать, — ответила матушка. — Только чур, ни в какие распоряжения
не вмешиваться, а
с мая месяца чтоб на все лето отправлялись в свой «Уголок».
Не хочу я их видеть летом — мешают. Прыгают, егозят, в хозяйстве ничего
не смыслят. А я хочу, чтоб у нас все в порядке было. Что мы получали, покуда сестрицы твои хозяйничали? грош медный! А я хочу…
Года четыре, до самой смерти отца,
водил Николай Абрамыч жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала, до чего может доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался
не истязателем, а палачом в полном смысле этого слова.
С утра пьяный и разъяренный, он способен был убить, засечь, зарыть ее живою в могилу.
Она уж и
не пыталась бороться
с мужем, а только старалась
не попадаться ему на глаза, всячески угождая ему при случайных встречах и почти безвыходно
проводя время на кухне.
— Ах, да ты, верно, старой Акули застыдился! так ведь ей, голубчик, за семьдесят! И мастерица уж она мыть! еще папеньку твоего мывала, когда в Малиновце жила. Вздор, сударь, вздор! Иди-ка в баньку и мойся! в чужой монастырь
с своим уставом
не ходят! Настюша! скажи Акулине да
проведи его в баню!
Мы выехали из Малиновца около часа пополудни. До Москвы считалось сто тридцать пять верст (зимний путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие, по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло
провести в дороге
не меньше двух дней
с половиной. До первой станции (Гришково), тридцать верст, надо было доехать засветло.
— Вон у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть
с ума
не свели! И на улицах, и в театрах, чуделесят, да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они ночью их опять землей закидали. Вот тебе и республика! Коли который человек
с умом — никогда бунтовать
не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
— Вперед
не загадываю-с. Но, вероятно, если женюсь и выйду в отставку… Лошадей, сударыня, недолго
завести, а вот жену подыскать — это потруднее будет. Иная девица, посмотреть на нее, и ловкая, а как поразберешь хорошенько, и тут и там — везде
с изъянцем.
Она меня
с ума в эти три недели
сведет! Будет кутить да мутить. Небось, и знакомых-то всех ему назвала, где и по каким дням бываем, да и к нам в дом, пожалуй, пригласила… Теперь куда мы, туда и он… какова потеха! Сраму-то, сраму одного по Москве сколько! Иная добрая мать и принимать перестанет; скажет: у меня
не въезжий дом, чтобы любовные свидания назначать!
Павел,
с своей стороны,
не настаивал на этих сближениях и исподволь
свел ее только
с Аннушкой (см. предыдущую главу), так как последняя, по его мнению, могла силою убежденного слова утишить горе добровольной рабы и примирить ее
с выпавшим ей на долю жребием.
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились в свой угол. И Павел понял, что
с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный конец. Целые дни молча
проводила Мавруша в каморке, и
не только
не садилась около мужа во время его работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета в будущем
не предвиделось; даже представить себе Павел
не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
Сатир высказывал эти слова
с волнением, спеша, точно
не доверял самому себе. Очевидно, в этих словах заключалось своего рода миросозерцание, но настолько
не установившееся, беспорядочное, что он и сам
не был в состоянии
свести концы
с концами. Едва ли он мог бы даже сказать, что именно оно, а
не другой, более простой мотив, вроде, например, укоренившейся в русской жизни страсти к скитальчеству, руководил его действиями.
Разве уже самые мелкотравчатые
не успевали
сводить концы
с концами и искали подспорья в том, что перекочевывали
с детьми от одних соседей к другим, играя незавидную роль буфонов и приживальцев.
Должность станового тогда была еще внове; но уж
с самого начала никто на этот новый институт упований
не возлагал. Такое уж было неуповательное время, что как, бывало, ни переименовывают — все проку нет. Были дворянские заседатели — их куроцапами звали; вместо них становых приставов
завели — тоже куроцапами зовут. Ничего
не поделаешь.
Словом сказать, мы целый час
провели и
не заметили, как время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы,
с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов» сыны ее в грязь лицом
не ударят.
— Ах, нет… да откуда же, впрочем, вам знать? — он прошлой весной скончался. Год тому назад мы здесь в Hфtel d’Angleterre служили, а
с осени он заболел. Так на зиму в Ниццу и
не попали. Кой-как месяца
с четыре здесь пробились, а в марте я его в Гейдельберг, в тамошнюю клинику
свезла. Там он и помер.
Даже на folle journйe к Струнниковым
не поехали, под предлогом, что барышни пожелали
провести последние дни перед постом
с женихами.
Но год все-таки оправдал ожидания образцового хозяина; он
не только
свел концы
с концами, но успел отложить небольшую сумму и для предстоящих свадебных торжеств.
Словом сказать, постепенно подкрадывается лето, а вместе
с ним и бесконечный ряд дней, в течение которых Арсению Потапычу, по примеру прошлого года, придется разрешать мучительную загадку, свершит он или
не свершит,
сведет ли концы
с концами или
не сведет.
По дороге в Малиновец мы обыкновенно заезжали к Боровковым, у которых
проводили целые сутки, от Боровковых к Корочкиным и т. д., так что домой возвращались нередко через неделю. Затем, отдохнувши несколько дней, объезжали другую сторону околотка, гостили у Пустотеловых и забирались в Словущенское, где, начиная
с предводителя Струнникова,
не пропускали никого и из мелкопоместных.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа
завели домашних гусей
с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию
проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а
не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я
не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А в дом войдем, так из дому //
Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка //
С краюхою,
с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, //
Не мнется и
не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
С ребятами,
с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней
возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала
с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят
завести хочу. Меня
не проведешь.