Неточные совпадения
Пускаются в ход благосклонные или язвительные улыбки (смотря
по обстоятельствам), нахмуренные брови, воркотня; поднимается сам
собой указательный палец и грозит в пространство.
Ежели и политические новшества влекут за
собой зло, не легко поправимое, то,
по крайней мере, они скользят
по поверхности, не затрогивая коренных основ, на которых искони зиждутся общество и государство.
— Мужичок в сто крат лучше нашего живет, — говорит он попадье, — у него,
по крайности, руки не связаны, да и семья в сборе. Как хочет, так и распорядится, и
собой и семьей.
Основа, на которой зиждется его существование, до того тонка, что малейший неосторожный шаг неминуемо повлечет за
собой нужду. Сыновья у него с детских лет в разброде, да и не воротятся домой, потому что
по окончании курса пристроятся на стороне. Только дочери дома; их и рад бы сбыть, да с бесприданницами придется еще подождать.
Наконец грозная минута настала: старик отчислен заштат. Приезжает молодой священник, для которого, в свою очередь, начинается сказка об изнурительном жизнестроительстве. На вырученные деньги за старый дом заштатный священник ставит
себе нечто вроде сторожки и удаляется в нее, питаясь крохами, падающими со скудной трапезы своего заместителя, ежели последний,
по доброте сердца или
по добровольно принятому обязательству, соглашается что-нибудь уделить.
Доход получается без хлопот, издержки
по управлению незначительны. Живет
себе владелец припеваючи в столице или за границей, и много-много, ежели на месяц, на два, заглянет летом с семьей в усадьбу, чтоб убедиться, все ли на своем месте, не кривит ли душой управляющий и в порядке ли сад.
О равнодушном помещике в этом этюде не будет речи,
по тем же соображениям, как и о крупном землевладельце: ни тот, ни другой хозяйственным делом не занимаются. Равнодушный помещик на скорую руку устроился с крестьянами, оставил за
собой пустоша, небольшой кусок лесу, пашню запустил, окна в доме заколотил досками, скот распродал и, поставив во главе выморочного имущества не то управителя, не то сторожа (преимущественно из отставных солдат), уехал.
Теперешнее его убеждение таково: надо как можно больше производить молока. Большое количество молока предполагает большое стадо коров. Кроме молока, стадо даст ему удобрение; удобрение повлечет за
собой большое количество зерна и достаточно сена для продовольствия рогатого скота и лошадей. Молочное хозяйство должно окупить все текущие расходы
по полевой операции; зерно должно представлять
собой чистый доход. Вот цель, к которой должны быть направлены все усилия.
И
себя и крестьян разделил дорогою:
по одну сторону дороги — его земля (пахотная),
по другую — надельная;
по одну сторону — его усадьба,
по другую — крестьянский порядок.
— Что вы, Христос с вами! — да мне стыдно будет в люди глаза показать, если я с соседями на деньги пойду! Я — вам, вы — мне; вот как по-христиански следует. А как скосите мне лужок, — я вам ведерко поставлю да пирожком обделю — это само
собой.
По зрелом размышлении, такое вознаграждение он может добыть, не ходя далеко, в недрах той «гольтепы», которая окружает его, Надо только предварительно самого
себя освободить от пут совести и с легким сердцем приступить к задаче, которая ему предстоит и формулируется двумя словами:"Есть мир".
Рассчитавшись, он увидел
себя в обладании такой скромной фортуны, что продолжать жить по-прежнему оказывалось немыслимым.
Покуда он улыбается и препарирует
себя, Шарль летает как муха, приготовляя кофе и легкий завтрак и раскладывая
по стульям столовой несколько пар платья для выбора.
Красива, стройна, говорит отлично по-французски, знает un peu d'arithmetique, un peu de geographie et un peu de mythologie [кое-что из арифметики, кое-что из географии и кое-что из мифологии (франц.)] (чуточку!), изрядно играет на фортепиано и умеет держать
себя в обществе.
Целый месяц после свадьбы они ездили с визитами и принимали у
себя, в своем гнездышке. Потом уехали в усадьбу к ней, и там началась настоящая poeme d'amour. [поэма любви (франц.)] Но даже в деревне, среди изъявлений любви, они успевали повеселиться; ездили
по соседям, приглашали к
себе, устраивали охоты, пикники, кавалькады. Словом сказать, не видали, как пролетело время и настала минута возвратиться из деревенского гнездышка в петербургское.
К весне она собирается родить. Будет ли у них красная парочка, баран да ярочка, как предсказывал
себе сам Сережа, или число детей увеличится до четырех — каждому
по усадьбе и
по сахарному заводу — это покажет будущее.
По выходе из школы он быстро втянулся в служебный круговорот (благо, служба была обязательная и место уже в перспективе имелось наготове) и даже усвоил
себе известную терминологию, которою, однако ж, покамест пользовался как бы шутя.
Франция — это только отвод, — говорил он, — с Францией он на Бельгии помирится или выбросит ей кусок Лотарингии — не Эльзас, нет! — а главным образом взоры его устремлены на Россию, — это узел его политики, — вот увидите!"
По его мнению, будь наше время несколько менее тревожно, и деятельность Бисмарка имела бы менее тревожный характер; он просто представлял бы
собой повторение твердого, спокойного и строго-логического Гизо.
Чиновники,
по его мнению, распущены и имеют лишь смутное понятие о государственном интересе; начальники отделений смотрят вяло, пишут — не пишут, вообще ведут
себя, словно им до смерти вся эта канитель надоела.
— Я в нем уверен, — говорил старик Люберцев, — в нем наша, люберцевская кровь. Батюшка у меня умер на службе, я — на службе умру, и он пойдет
по нашим следам. Старайся, мой друг, воздерживаться от теорий, а паче всего от поэзии… ну ее! Держись фактов — это в нашем деле главное. А пуще всего пекись об здоровье. Береги
себя, друг мой, не искушайся! Ведь ты здоров?
— Ты обо мне не суди по-теперешнему; я тоже повеселиться мастер был. Однажды даже настоящим образом был пьян. Зазвал меня к
себе начальник, да в шутку, должно быть, — выпьемте да выпьемте! — и накатил! Да так накатил, что воротился я домой — зги божьей не вижу! Сестра Аннушкина в ту пору у нас гостила, так я Аннушку от нее отличить не могу: пойдем, — говорю! Месяца два после этого Анюта меня все пьяницей звала. Насилу оправдался.
С получением штатного места пришлось несколько видоизменить modus vivendi. [образ жизни (лат.)] Люберцев продолжал принимать у
себя раз в неделю, но товарищей посещал уже реже, потому что приходилось и
по вечерам работать дома. Дружеский кружок редел; между членами его мало-помалу образовался раскол. Некоторые члены заразились фантазиями, оказались чересчур рьяными и отделились.
В настоящее время служебная его карьера настолько определилась, что до него рукой не достать. Он вполне изменил свой взгляд на служебный труд. Оставил при
себе только государственную складку, а труд предоставил подчиненным. С утра до вечера он в движении: ездит
по влиятельным знакомым, совещается, шушукается, подставляет ножки и всячески ограждает свою карьеру от случайности.
— И как это ты проживешь, ничего не видевши! — кручинилась она, — хотя бы у колонистов на лето папенька с маменькой избушку наняли. И недорого, и,
по крайности, ты хоть настоящую траву, настоящее деревцо увидал бы, простор узнал бы, здоровья бы
себе нагулял, а то ишь ты бледный какой! Посмотрю я на тебя, — и при родителях ровно ты сирота!
Николай Чудинов — очень бедный юноша. Отец его служит главным бухгалтером казначейства в отдаленном уездном городке. По-тамошнему, это место недурное, и семья могла содержать
себя без нужды, как вдруг сыну пришла в голову какая-то"гнилая фантазия". Ему было двадцать лет, а он уже возмечтал! Учиться! разве мало он учился! Слава богу, кончил гимназию — и будет.
Однако,
по мере приближения к Петербургу, молодой Чудинов начал чувствовать некоторое смущение. Как ни силился он овладеть
собою, но страх неизвестного все больше и больше проникал в его сердце. Спутники
по вагону расспрашивали его, и что-то сомнительное слышалось в их вопросах и ответах.
— Вас мне совестно; всё вы около меня, а у вас и без того дела
по горло, — продолжает он, — вот отец к
себе зовет… Я и сам вижу, что нужно ехать, да как быть? Ежели ждать — опять последние деньги уйдут. Поскорее бы… как-нибудь… Главное, от железной дороги полтораста верст на телеге придется трястись. Не выдержишь.
Это оплот, на который
по преимуществу опирается ненавистничество; это всегда готовое и послушное воинство, в котором последнее почерпает свою силу, и притом воинство, прислушивающееся к малейшим общественным шорохам и способное выделить из
себя перебежчика.
Однако с течением времени и это скромное правило перестает уж казаться достаточным. Солидный человек все больше и больше сближается с ненавистником, благоговейно выслушивает его и поддакивает. По-видимому, он находит это и небезвыгодным для
себя. Наконец, он и за собственный счет начинает раздувать в своем сердце пламя ненавистничества.
Как бы то ни было, но удовольствию живчика нет пределов. Диффамационный период уже считает за
собой не один десяток лет (отчего бы и
по этому случаю не отпраздновать юбилея?), а живчик в подробности помнит всякий малейший казус, ознаменовавший его существование. Тогда-то изобличили Марью Петровну, тогда-то — Ивана Семеныча; тогда-то к диффаматору ворвались в квартиру, и он, в виду домашних пенатов, подвергнут был исправительному наказанию; тогда-то диффаматора огорошили на улице палкой.
— Как это я прежде не вздумала! — сетовала она на
себя, — ведь со временем ангелочек, конечно, будет путешествовать. В гостиницах, правда, везде говорят по-французски, но на железных дорогах, на улице…
Теперь она пишет
себя на карточках:"княгиня Вера Ардалионовна Сампантрё, рожденная Братцева". Но maman по-прежнему называет ее"ангелочком".
Она инстинктивно подумала:"Какой молодой и уже связал
себя!" — но тут же спохватилась: с чего ей вздумалось жалеть, что он «связан», и краска разлилась
по ее лицу.
По временам они вступали на почву высших общечеловеческих интересов, спорили о различных утопиях, которые излагал Семигоров, и, к удивлению, Ольга на этой почве опозналась гораздо быстрее и даже почувствовала
себя тверже своего учителя.
Заметил ли Семигоров зарождавшуюся страсть — она не отдавала
себе в этом отчета. Во всяком случае, он относился к ней сочувственно и дружески тепло. Он крепко сжимал ее руки при свидании и расставании и
по временам даже с нежным участием глядел ей в глаза. Отчего было не предположить, что и в его сердце запала искра того самого чувства, которое переполняло ее?
Сомнения мало-помалу совсем оставили ее; но он,
по мере того как разговор развивался, начинал чувствовать какую-то неловкость, в которой, однако ж, боялся признаться
себе.
В полной и на этот раз уже добровольно принятой бездеятельности она бродила
по комнатам, не находя для
себя удовлетворения даже в чтении. В ушах ее раздавались слова:"Нет, вы не бедная, вы — моя!"Она чувствовала прикосновение его руки к ее талии; поцелуй его горел на ее губах. И вдруг все пропало… куда? почему?
Ольга скоро сделалась своею в том тесном кружке, в котором вращалась Надежда Федоровна. Настоящей деятельности она покамест не имела, но прислушивалась к советам опытных руководительниц и помогала, стараясь, чтобы влиятельные лица,
по крайней мере, привыкли видеть ее. Она уже считала
себя обреченною и не видела перед
собой иного будущего, кроме того, которое осуществляла
собой Надежда Федоровна.
Она пошла
по следам тетки и всецело отдала
себя, свой труд и материальные средства тому скромному делу, которое она вполне искренно называла оздоровляющим.
Одежды она привезла с
собой довольно, так что и
по этой статье расходов не предстояло.
Конечно, у нее еще был выход: отдать
себя под покровительство волостного писаря, Дрозда или другого влиятельного лица, но она с ужасом останавливалась перед этой перспективой и в безвыходном отчаянии металась
по комнате, ломала
себе руки и билась о стену головой. Этим начинался ее день и этим кончался. Ночью она видела страшные сны.
В ноябре, когда наступили темные, безлунные ночи, сердце ее до того переполнилось гнетущей тоской, что она не могла уже сдержать
себя. Она вышла однажды на улицу и пошла
по направлению к мельничной плотинке. Речка бурлила и пенилась; шел сильный дождь; сквозь осыпанные мукой стекла окон брезжил тусклый свет; колесо стучало, но помольцы скрылись. Было пустынно, мрачно, безрассветно. Она дошла до середины мостков, переброшенных через плотину, и бросилась головой вперед на понырный мост.
Однако известие, что участь племянницы обратила на
себя внимание, несколько ободрило Прасковью Гавриловну. Решено было просить о помещении девочки на казенный счет в институт, и просьба эта была уважена. Через три месяца Лидочка была уже в Петербурге, заключенная в четырех стенах одного из лучших институтов. А кроме того, за нею оставлена была и небольшая пенсия, назначенная за заслуги отца. Пенсию эту предполагалось копить из процентов и выдать сироте
по выходе из института.
В первое воскресенье она, однако ж, посовестилась тревожить подруг."Им не до меня, — сказала она
себе, — они теперь
по родным ездят, подарки получают, покупают наряды!"Но на другое воскресенье отважилась. Надела высокий, высокий корсет, точно кирасу, и с утра отправилась к Настеньке Буровой.
Прежде всего он устраивает
себе обширный кабинет с изобилием письменных столов, с тяжелою мебелью, тяжелыми портьерами и гардинами, стараясь придать помещению такой вид, чтобы случайный посетитель знал, что именно в этой храмине производится та таинственная стряпня,
по поводу которой сложилась поговорка, что печать есть шестая великая держава.
Последние представляют
собой склад всякого рода покупок, которые ворохами приливают с утра до вечера и разбрасываются
по столам, стульям, постелям — где попало.
— Вот она этих воспоминаний не любит, — кобенится Непомнящий, — а я ничего дороже их не знаю. Поверьте, что когда-нибудь я устрою
себе праздник
по своему вкусу. Брошу все, уеду в Москву и спрячусь куда-нибудь на Плющиху… непременно на Плющиху!
— Кажется, в этом виде можно? — рассуждает сам с
собой Ахбедный и, чтобы не дать сомнениям овладеть им, звонит и передает статью для отсылки в типографию. На другой день статья появляется, урезанная, умягченная, обезличенная, но все еще с душком. Ахбедный, прогуливаясь
по улице, думает:"Что-то скажет про мои урезки корреспондент?"Но встречающиеся на пути знакомцы отвлекают его мысли от корреспондента.
— Ну, так вот что: когда окончится следствие, тогда и приходите. Может быть,
по следствию окажется, что ваш муж прав; тогда и дело само
собою кончится. А теперь я ничего не могу.
— В городе Бостоне, — говорит он, — Федор Сергеич Ковригин умер и оставил после
себя полтора миллиона долларов. Теперь
по газетам разыскивают наследников.