Неточные совпадения
Но, предпринимая столь важную материю,
я, по крайней мере,
не раз вопрошал себя: по силам ли
будет мне сие бремя?
Заключали союзы, объявляли войны, мирились, клялись друг другу в дружбе и верности, когда же лгали, то прибавляли «да
будет мне стыдно» и
были наперед уверены, что «стыд глаза
не выест».
— Глупые вы, глупые! — сказал он, —
не головотяпами следует вам по делам вашим называться, а глуповцами!
Не хочу
я володеть глупыми! а ищите такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот
будет володеть вами.
—
Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее
меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет,
не головотяпами следует вам называться, а глуповцами!
Не хочу
я володеть вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот
будет володеть вами!
—
Есть у
меня, — сказал он, — друг-приятель, по прозванью вор-новото́р, уж если экая выжига князя
не сыщет, так судите вы
меня судом милостивым, рубите с плеч мою голову бесталанную!
— Ладно. Володеть вами
я желаю, — сказал князь, — а чтоб идти к вам жить —
не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золота пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам заместо себя самого этого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а
я отсель и им и вами помыкать
буду!
В прошлом году, зимой —
не помню, какого числа и месяца, —
быв разбужен в ночи, отправился
я, в сопровождении полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламовичу, и, пришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сторону мерно помавающим.
На спрашивание же вашего высокоблагородия о том, во-первых, могу ли
я, в случае присылки новой головы, оную утвердить и, во-вторых,
будет ли та утвержденная голова исправно действовать? ответствовать сим честь имею: утвердить могу и действовать оная
будет, но настоящих мыслей иметь
не может.
— Ваше
я, что ли,
пила? — огрызалась беспутная Клемантинка, — кабы
не моя несчастная слабость, да
не покинули
меня паны мои милые, узнали бы вы у
меня ужо, какова
я есть!
— Может
быть, и
есть здесь паскуда, — сказала она, — только
не я.
— Кто ваш начальник? сказывайте! или, может
быть,
не я ваш начальник?
— И на кой черт
я не пошел прямо на стрельцов! — с горечью восклицал Бородавкин, глядя из окна на увеличивавшиеся с минуты на минуту лужи, — в полчаса
был бы уж там!
— Надо
было зимой поход объявить! — раскаивался он в сердце своем, — тогда бы они от
меня не спрятались.
И того ради, существенная видится в том нужда, дабы можно
было мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже
не первого сорта (о сем и помыслить
не смею!), но второго или третьего.
—
Я даже изобразить сего
не в состоянии, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — обращался он к купчихе Распоповой, — что бы
я такое наделал и как
были бы сии люди против нынешнего благополучнее, если б
мне хотя по одному закону в день издавать предоставлено
было!
— Знаю
я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ сей в себе еще
не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже то
был куриный хлев, разом
не завершается! По времени выполним и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся тем, что возложим упование наше на бога!
Прыщ
был уже
не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил:
не смотрите на то, что у
меня седые усы:
я могу!
я еще очень могу! Он
был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него
была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
—
Я человек простой-с, — говорил он одним, — и
не для того сюда приехал, чтоб издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы
были в целости и
не валялись по столам-с. Конечно, и у
меня есть план кампании, но этот план таков: отдохнуть-с!
— Состояние у
меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало
быть,
не растратил, а умножил-с. Следственно, какие
есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать
не желаю. Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может
быть, даже устроили бы бомбардировку, но
я человек простой и утешения для себя в атаках
не вижу-с!
—
Я не либерал и либералом никогда
не бывал-с. Действую всегда прямо и потому даже от законов держусь в отдалении. В затруднительных случаях приказываю поискать, но требую одного: чтоб закон
был старый. Новых законов
не люблю-с. Многое в них пропускается, а о прочем и совсем
не упоминается. Так
я всегда говорил, так отозвался и теперь, когда отправлялся сюда. От новых, говорю, законов увольте, прочее же надеюсь исполнить в точности!
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно.
Не трогайте вы
меня, а
я вас
не трону. Сажайте и сейте,
ешьте и
пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же на пользу-с! По
мне, даже монументы воздвигайте —
я и в этом препятствовать
не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
Положа руку на сердце,
я утверждаю, что подобное извращение глуповских обычаев
было бы
не только
не полезно, но даже положительно неприятно. И причина тому очень проста: рассказ летописца в этом виде оказался бы несогласным с истиною.
— Намеднись, а когда именно —
не упомню, — свидетельствовал Карапузов, — сидел
я в кабаке и
пил вино, а неподалеку от
меня сидел этот самый учитель и тоже
пил вино. И,
выпивши он того вина довольно, сказал:"Все мы, что человеки, что скоты, — все едино; все помрем и все к чертовой матери пойдем!"
— И
будучи я приведен от тех его слов в соблазн, — продолжал Карапузов, — кротким манером сказал ему:"Как же, мол, это так, ваше благородие? ужели, мол, что человек, что скотина — все едино? и за что, мол, вы так нас порочите, что и места другого, кроме как у чертовой матери, для нас
не нашли?
— И так это
меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и
не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю
я ему. А он
не то чтобы что, плюнул
мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может,
будешь видеть", — и
был таков.
— Смотрел
я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, — и
был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И по исследовании нашел: точно; душа
есть и у лягушки, токмо малая видом и
не бессмертная.
К сожалению, летописец
не рассказывает дальнейших подробностей этой истории. В переписке же Пфейферши сохранились лишь следующие строки об этом деле:"Вы, мужчины, очень счастливы; вы можете
быть твердыми; но на
меня вчерашнее зрелище произвело такое действие, что Пфейфер
не на шутку встревожился и поскорей дал
мне принять успокоительных капель". И только.
— И на то у
меня свидетели
есть, — продолжал Фердыщенко таким тоном, который
не дозволял усомниться, что он подлинно знает, что говорит.
Ибо, как
я однажды сказал, ежели градоначальник
будет палить без расчета, то со временем ему даже
не с кем
будет распорядиться…
Другого градоначальника
я знал весьма тощего, который тоже
не имел успеха, потому что едва появился в своем городе, как сразу же
был прозван от обывателей одною из тощих фараоновых коров, и затем уж ни одно из его распоряжений действительной силы иметь
не могло.
Я, конечно,
не хочу этим выразить, что мундир может действовать и распоряжаться независимо от содержащегося в нем человека, но, кажется, смело можно утверждать, что при блестящем мундире даже худосочные градоначальники — и те могут
быть на службе терпимы.
Я же, с своей стороны, изведав это средство на практике, могу засвидетельствовать, что
не дальше, как на сих днях благодаря оному раскрыл слабые действия одного капитан-исправника, который и
был вследствие того представлен
мною к увольнению от должности.