Неточные совпадения
На нем
был надет лейб-кампанский мундир; голова его
была сильно перепачкана грязью и в нескольких местах побита. Несмотря на это, он ловко выскочил с телеги, сверкнул на
толпу глазами.
Волнение
было подавлено сразу; в этой недавно столь грозно гудевшей
толпе водворилась такая тишина, что можно
было расслышать, как жужжал комар, прилетевший из соседнего болота подивиться на «сие нелепое и смеха достойное глуповское смятение».
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду всей
толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем
был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
В таком положении
были дела, когда мужественных страдальцев повели к раскату. На улице их встретила предводимая Клемантинкою
толпа, посреди которой недреманным оком [«Недреманное око», или «недремлющее око» — в дан — ном случае подразумевается жандармское отделение.] бодрствовал неустрашимый штаб-офицер. Пленников немедленно освободили.
В это время к
толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш
была полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными щеками и с пухлыми, словно вишни, губами.
Толпа заволновалась.
Тем не менее глуповцы прослезились и начали нудить помощника градоначальника, чтобы вновь принял бразды правления; но он, до поимки Дуньки, с твердостью от того отказался. Послышались в
толпе вздохи; раздались восклицания: «Ах! согрешения наши великие!» — но помощник градоначальника
был непоколебим.
Поэтому
толпа уж совсем
было двинулась вперед, чтоб исполнить совет Пахомыча, как возник вопрос, куда идти: направо или налево?
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда
толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то
есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно
было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее
толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
И, сказав это, вывел Домашку к
толпе. Увидели глуповцы разбитную стрельчиху и животами охнули. Стояла она перед ними, та же немытая, нечесаная, как прежде
была; стояла, и хмельная улыбка бродила по лицу ее. И стала им эта Домашка так люба, так люба, что и сказать невозможно.
Реформы, затеянные Грустиловым,
были встречены со стороны их громким сочувствием; густою
толпою убогие люди наполняли двор градоначальнического дома; одни ковыляли на деревяшках, другие ползали на четверинках.
— Свидетели
есть! свидетели! — гремела
толпа.
Таков
был первый глуповский демагог. [Демаго́г — человек, добивающийся популярности в народе лестью, лживыми обещаниями, потворствующий инстинктам
толпы.]
Говор многоголосной толпы, выкрикивания евреев-факторов, стук экипажей — весь этот грохот, катившийся какою-то гигантскою волной, остался сзади, сливаясь в одно беспрерывное, колыхавшееся, подобно волне, рокотание. Но и здесь, хотя
толпа была реже, все же то и дело слышался топот пешеходов, шуршание колес, людской говор. Целый обоз чумаков выезжал со стороны поля и, поскрипывая, грузно сворачивал в ближайший переулок.
Неточные совпадения
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло,
толпой подхвачено, // О крепи слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не
будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
Стародум. А! Сколь великой душе надобно
быть в государе, чтоб стать на стезю истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению души человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И во-первых,
толпа скаредных льстецов…
Другая
толпа следом ходила за что-то громко кричавшим дворянином: это
был один из трех напоенных.
Всё, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно
было сообразить, особенно в шумящей
толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших ее в покое.
Но дверь уже отворялась более чем десять раз, и каждый раз это
был или запоздавший гость или гостья, присоединявшиеся к кружку званых, направо, или зрительница, обманувшая или умилостивившая полицейского офицера, присоединявшаяся к чужой
толпе налево.