Неточные совпадения
Градоначальник безмолвно обошел ряды чиновных архистратигов, [Архистрати́г (греч.) — верховный военачальник.] сверкнул глазами, произнес: «Не потерплю!» — и скрылся
в кабинет.
Новый градоначальник заперся
в своем
кабинете, не ел, не пил и все что-то скреб пером.
По временам он выбегал
в зал, кидал письмоводителю кипу исписанных листков, произносил: «Не потерплю!» — и вновь скрывался
в кабинете.
Немного спустя после описанного выше приема письмоводитель градоначальника, вошедши утром с докладом
в его
кабинет, увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облеченное
в вицмундир, сидело за письменным столом, а перед ним, на кипе недоимочных реестров, лежала,
в виде щегольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова… Письмоводитель выбежал
в таком смятении, что зубы его стучали.
Так, например, заседатель Толковников рассказал, что однажды он вошел врасплох
в градоначальнический
кабинет по весьма нужному делу и застал градоначальника играющим своею собственною головою, которую он, впрочем, тотчас же поспешил пристроить к надлежащему месту.
Проходит и еще один день, а градоначальниково тело все сидит
в кабинете и даже начинает портиться.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя
в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо
в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по
кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
В тот же вечер, запершись
в кабинете, Бородавкин писал
в своем журнале следующую отметку...
Неточные совпадения
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у двери
кабинета, где уже были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у кресла. — А я напишу
в Москву.
— Ну, пойдем
в кабинет, — сказал Степан Аркадьич, знавший самолюбивую и озлобленную застенчивость своего приятеля; и, схватив его за руку, он повлек его за собой, как будто проводя между опасностями.
— Слушаю, ваше превосходительство; чай
в кабинет прикажете?
И, узнав, что он
в кабинете, она пошла к нему.
Сидя
в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о своем деле и об Анне.