Неточные совпадения
Даже лес — и тот совсем
не так безнадежно здесь
смотрит, как привыкли думать мы, отапливающие кизяком и гречневой шелухой наши жилища
на берегах Лопани и Ворсклы.
Они
не заглядываются по сторонам, потому что
не на что
смотреть, никуда
не заходят, потому незачем заходить.
Он
смотрит на геройство без панибратства и очевидно понимает, что это совсем
не такая заурядная вещь, которую можно всегда носить с собою, в числе прочей амуниции.
Да уж
не слишком ли прямолинейно
смотрел я
на вещи там,
на берегах Хопра? думается вам, и самое большое, что вы делаете, — и то для того, чтоб
не совсем погрязнуть в тине уступок, — это откладываете слишком щекотливые определения до возвращения в"свое место".
Выходит из рядов Тяпкин-Ляпкин и отдувается. Разумеется, ищут, где у него шкура, и
не находят.
На нет и суда нет — ступай с глаз долой… бунтовщик! Тяпкин-Ляпкин
смотрит веселее: слава богу, отделался! Мы тоже наматываем себе
на ус: значит,"проникать","рассматривать","обсуждать"
не велено. А все-таки каким же образом дани платить? — вот, брат, так штука!
Граф прочитал мою работу и остался ею доволен, так что я сейчас же приступил к сочинению второго акта. Но тут случилось происшествие, которое разом прекратило мои затеи.
На другой день утром я, по обыкновению, прохаживался с графом под орешниками, как вдруг…
смотрю и глазам
не верю! Прямо навстречу мне идет, и даже
не идет, а летит обнять меня… действительный Подхалимов!
Граф
смотрел на эту сцену и понимал только одно: что я
не Подхалимов. Казалось, он сбирался проглотить меня…
На каждом шагу встречается масса вещей, потребности в которых вы до тех пор
не подозревали, но которые вы непременно купите, потому что эти вещи так весело
смотрят, что даже впоследствии, где-нибудь в Крапивне, будут пробуждать в вас веселость и помогут нести урядницкое иго.
По-видимому, ЛабулИ намеревался излиться передо мной в жалобах по поводу Шамбора, в смысле смоковницы, но шампанское уже сделало свое дело: собеседник мой окончательно размяк. Он опять взял опорожненную бутылку и
посмотрел на свет, но уже
не смог сказать: пусто! а как сноп грохнулся в кресло и моментально заснул. Увидевши это, я пошевелил мозгами, и в уме моем столь же моментально созрела идея: уйду-ка я за добрЮ-ума из отеля, и ежели меня остановят, то скажу, что по счету сполна заплатит ЛабулИ.
Парижский рабочий охотно оказывает иностранцу услуги и, видя в нем денежного человека и верного заказчика,
смотрит на прилив чужеземного элемента, как
на залог предстоящего торгового и промышленного оживления, которое может
не без выгоды отразиться и
на нем.
Я охотно допускаю, что, например, в настоящую минуту,
не найдется ничего предосудительного в том, что зрелых лет мужчина интересуется рабочим вопросом…
на Западе; но ведь причина этого благополучного отношения заключается
не в самой непредосудительности факта, а в том, что общее правило"как
посмотреть"случайно приняло менее суровый характер.
«Эк тебя разнесло!» — думает Альфред,
смотря не то
на торговкину грудь,
не то
на виноград.
— Действительно… Говорят, правда, будто бы и еще хуже бывает, но в своем роде и Пинега… Знаете ли что? вот мы теперь в Париже благодушествуем, а как вспомню я об этих Пинегах да Колах — так меня и начнет всего колотить! Помилуйте! как тут
на Венеру Милосскую
смотреть, когда перед глазами мечется Верхоянск… понимаете… Верхоянск?! А впрочем, что ж я! Говорю, а главного-то и
не знаю: за что ж это вас?
И он говорил это с неподдельным негодованием, несмотря
на то, что его репутация в смысле"столпа"стояла настолько незыблемо, что никакое"шаренье"или отыскивание"духа"
не могло ему лично угрожать. Почему он, никогда
не сгоравший со стыда, вдруг сгорел — этого он, конечно, и сам как следует
не объяснит. Но, вероятно, причина была очень простая: скверно
смотреть стало. Всем стало скверно
смотреть; надоело.
Я ждал, что Капотт смутится, но он
смотрел на меня ясно и почти благородно. Очевидно, подобный вопрос уже
не раз был обращаем к нему.
— Теперь это бодрая молодежь в цвете сил и надежд, — восторженно прибавил Капотт, — и любо
посмотреть, как она поворачивает и подтягивает! Один только де Сангло сплоховал: поехал
на Афон, думал, что его оттуда призовут (каких, мол, еще доказательств нужно!), ан его
не призвали! Теперь он сидит
на Афоне, поет
на крылосе и бьет в било. Так-то, mon cher monsieur! и богу молиться надо умеючи! Чтоб видели и знали, что хотя дух бодр, но плоть от пристойных окладов
не отказывается!
Он с минуту помолчал. Ответы мои
не удовлетворяли его: почему-то он ждал, что я перед ним, земцем, откроюсь. Потом он уперся руками в колени и опять в упор
посмотрел на меня. Именно тем взглядом
посмотрел, который говорит: а вот я
смотрю на тебя — и шабаш!
А что, если мой недавний собеседник возьмет да вынырнет? — думалось мне. Ведь он меня тогда с кашей съест! Что я такое? много ли нужно, чтоб превратить мое бытие в небытие? Хотя, с другой стороны,
на какую потребу мне бытие? вот так бытие! Так
не лучше ли сразу погрузиться в небытие, нежели остаться при бытии, с тем чтоб
смотреть в окошко да улыбаться прохожим?
— Ате деньги… я, впрочем, даже и не знаю, были ли там и деньги-то, — прибавил он тихо и как бы в раздумье, — я снял у ней тогда кошелек с шеи, замшевый… полный, тугой такой кошелек… да я
не посмотрел на него; не успел, должно быть… Ну, а вещи, какие-то все запонки да цепочки, — я все эти вещи и кошелек на чужом одном дворе, на В — м проспекте под камень схоронил, на другое же утро… Все там и теперь лежит…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы
не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему
смотреть на тебя? И с какой стати ему
смотреть на тебя?
Он
не посмотрел бы
на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку, таких бы засыпал тебе, что дня б четыре ты почесывался.
И нарочно
посмотрите на детей: ни одно из них
не похоже
на Добчинского, но все, даже девочка маленькая, как вылитый судья.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни
на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается
на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).], в свете и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь,
не такой случай, который меня… (
посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)так вознаградил за всё…