Неточные совпадения
По
временам пройдет мимо него кадык, скажет: Анемподисту Тимофеичу! тогда он отделит от туловища
одну из рук и вложит ее
в протянутую руку кадыка.
Я исполнил «buvons» — ибо ни
одного дня не ложился спать трезвым; я исполнил «chantons et dansons» — ибо стоически выдержал целых десять представлений «avec le concours de m-lle Schneider», [с участием м-ль Шнейдер.] наконец, я не могу сказать, чтобы не было
в продолжение этого
времени кое-чего и по части «aimons»…
Посмотрите: все люди ходят опасно и жмутся к стороне, а дедушка Матвей Иваныч
один во всякое
время мчится вихрем по улицам, разбивает наголову полицию и бьет
в трактирах посуду!
Человек вращался
в заколдованном круге, изо дня
в день, на
один и тот же манер, но не падал духом и не роптал на судьбу, потому что был убежден, что вращаться таким образом его право и,
в то же
время, его долг.
Скорее всего, это был
один из тех людей без возраста, каких
в настоящее
время встречается довольно много и которые, едва покинув школьную скамью, уже смотрят государственными младенцами.
К счастию,
в это
время в гостиной раздалось довольно громогласное «шш». Я обернулся и увидел, что хозяин сидит около
одного из столов и держит
в руках исписанный лист бумаги.
Я вспомнил слышанную
в детстве историю о каком-то пустынножителе, который сначала напился пьян, потом совершил прелюбодеяние, потом украл, убил —
одним словом,
в самое короткое
время исполнил всю серию смертных грехов.
Естественно, что при такой простоте нравов остается только
одно средство оградить свою жизнь от вторжения неприятных элементов — это, откинув все сомнения, начать снова бить по зубам. Но как бить! Бить — без ясного права на битье; бить — и
в то же
время бояться, что каждую минуту может последовать приглашение к мировому по делу о самовольном избитии!..
С своей стороны, скажу более: не
одну, а несколько точек всякий раз ставить не мешало бы. И не непременно после реформы, но и
в другое, свободное от реформ,
время.
Я даже написал
одну повесть (я помню, она называлась «Маланьей»),
в которой самыми негодующими красками изобразил безвыходное положение русского крепостного человека, и хотя, по тогдашнему строгому
времени, цензура не пропустила этой повести, но я до сих пор не могу позабыть (многие даже называют меня за это злопамятным), что я автор ненапечатанной повести «Маланья».
— Ну да, держи карман — миллионщики!
В прежнее
время — это точно: и из помещиков миллионщики бывали! а с тех пор как прошла над нами эта сипация всем нам
одна цена: грош! Конечно, вот кабы дали на концессии разжиться — ну тогда слова нет; да и тут подлец Мерзавский надул!
А сестрица Марья Ивановна уж успела тем
временем кой-что пронюхать, и вот,
в одно прекрасное утро, Прокопу докладывают, что из города приехал к нему
в усадьбу адвокат.
Несколько
времени назад,
в chambres garnies, содержимых некоторою ревельскою гражданкою Либкнехт, умер
один господин, которого молва называла миллионером.
В наше
время ярославцы молодцами слыли… помнишь, половыер — ведь все были ярославцы! И все
один к
одному! Мяса какие у них были — не уколупнешь!
— Ты не знаешь, как они меня истязают! Что они меня про себя писать и печатать заставляют! Ну, вот хоть бы самая статья"О необходимости содержания козла при конюшнях" — ну, что
в ней публицистического! А ведь я должен был объявить, что автор ее, все тот же Нескладин,
один из самых замечательных публицистов нашего
времени! Попался я, брат, — вот что!
Прокоп потупился, и некоторое
время, сложив
в раздумье руки, обводил
одним указательным пальцем около другого.
— Совершенно как
в"Тысяче
одной ночи"! не правда ли? А Прокоп тем
временем шептал мне на ухо...
Представьте себе такое положение: вы приходите по делу к
одному из досужих русских людей, вам предлагают стул, и
в то
время, как вы садитесь трах! — задние ножки у стула подгибаются! Вы падаете с размаху на пол, расшибаете затылок, а хозяин с любезнейшею улыбкой говорит...
Опять
в руки перо — и к вечеру статья готова. Рано утром на другой день она была уже у Менандра с новым запросом:"Не написать ли еще статью:"Может ли быть совмещен
в одном лице промысел огородничества с промыслом разведения козлов?"Кажется, теперь самое
время!"К полудню — ответ:"Сделай милость! присылай скорее!"
Где были
в это
время сестрицы? Бодрствовали ли они? Следили ли за тем, как я, постепенно спиваясь с кругу, погружаюсь на самое дно петербургских наслаждений! Нет, они унывали
в Ветлуге! Они роптали на судьбу, которая послала на Ветлугу только
одного мужчину, да и то землемера… О, маловеры!
Но так как
в газетах от
времени до
времени помещалась официозная заметка, извещавшая, что на днях последовало
в законодательном порядке утверждение штатов византийской контрольной палаты, то даже сам И. С. Аксаков согласился до поры до
времени молчать об этом предмете, дабы, с
одной стороны, яе волновать бесплодным лиризмом общественного мнения, а с другой стороны развязать правительству руки, буде оно,
в самом деле, намерено распространить на весь юговосток Европы действие единства касс…
Заняв во всех банках (вся Россия
в то
время была, как тенетами, покрыта банками, так что ни
одному зайцу не было надежды проскочить, не попав головой
в одну из петель) более миллиона рублей, он бежал за границу, но
в Гамбурге был поймай
в ту самую минуту, как садился на отправлявшийся
в Америку пароход, и теперь томится
в остроге (присяжные заседатели видели
в этом происшествии перст божий).
То было
время, когда и покаявшиеся и простившие слились
в одних общих объятиях, причем первые,
в знак возвращения к лучшим чувствам, сделали на двугривенный уступок и, очистив себя этим путем от скверны прошлого, получили даровые билеты на вход
в святилище нового дела.
Неточные совпадения
Стародум.
В одном. Отец мой непрестанно мне твердил
одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое
время. На все прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
"Была
в то
время, — так начинает он свое повествование, —
в одном из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников
в присутствии врага рода человеческого.
Они тем легче могли успеть
в своем намерении, что
в это
время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они
в один день сбросили с раската и утопили
в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве
одна осталась верною истинному богу.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло
одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое
время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и
в то же
время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить
в нем несбыточных мечтаний.