Неточные совпадения
Кажется, и жил
бы и умер тут, ленивый и беспечный, в этой непробудной тишине!
И как
бы вы думали: ну, утонул человек, расшибся;
кажется, какая тут корысть, чем тут попользоваться?
Глаза у ней были голубые, да такие мягкие да ласковые, что,
кажется, зверь лютый — и тот
бы не выдержал — укротился.
Не радуют сердца ни красоты природы, ни шум со всех сторон стремящихся водных потоков; напротив того, в душе поселяется какое-то тупое озлобление против всего этого: так
бы,
кажется, взял да и уехал, а уехать-то именно и нельзя.
— Все-то, — говорит, — у меня, Татьяна Сергеевна, сердце изныло, глядя на вас, какое вы с этим зверем тиранство претерпеваете. Ведь достанется же такое блаженство — поди кому!
Кажется, ручку
бы только… так
бы и умер тут, право
бы, умер!
Во-первых, я постоянно страшусь, что вот-вот кому-нибудь недостанет холодного и что даже самые взоры и распорядительность хозяйки не помогут этому горю, потому что одною распорядительностью никого накормить нельзя; во-вторых, я вижу очень ясно, что Марья Ивановна (так называется хозяйка дома) каждый мой лишний глоток считает личным для себя оскорблением; в-третьих, мне
кажется, что, в благодарность за вышеозначенный лишний глоток, Марья Ивановна чего-то ждет от меня, хоть
бы, например, того, что я, преисполнившись яств, вдруг сделаю предложение ее Sevigne, которая безобразием превосходит всякое описание, а потому менее всех подает надежду когда-нибудь достигнуть тех счастливых островов, где царствует Гименей.
Солдат очень стар, хотя еще бодр; лицо у него румяное, но румянец этот старческий; под кожей видны жилки, в которых кровь
кажется как
бы запекшеюся; глаза тусклые и слезящиеся; борода, когда-то бритая, давно запущена, волос на голове мало. Пот выступает на всем его лице, потому что время стоит жаркое, и идти пешему, да и притом с ношею на плечах, должно быть, очень тяжело.
— Нет, сударь, много уж раз бывал. Был и в Киеве, и у Сергия-Троицы [38] был, ходил ив Соловки не однова… Только вот на Святой Горе на Афонской не бывал, а куда, сказывают, там хорошо! Сказывают, сударь, что такие там есть пустыни безмолвные, что и нехотящему человеку не спастись невозможно, и такие есть старцы-постники и подражатели, что даже самое закоснелое сердце словесами своими мягко яко воск соделывают!..
Кажется, только
бы бог привел дойти туда, так и живот-то скончать не жалко!
Хоробиткина. Потому что женщина все эти чувства бессравнительнее понимать может… ну, опять и то, что женщина, можно сказать, живет для одной любви, и
кажется, нет еще той приятности, которою не пожертвовала
бы женщина, которая очень сильно влюблена. (Смотрит томно на Налетова.)
Бобров. Да как же-с; ведь вот,
кажется, целый
бы век сидел тут подле вас да целовался.
Хорошо еще, что маменька их в чулан заперли, а то,
кажется, они и стекла-то
бы все повышибли!
Пили они это, пили;
кажется, ничего не жалел, лишо
бы глотку-то его поганую залить — так нет вот, мало ему и того.
Плыл я,
кажись, благополучно; еще
бы немножко, выплыл
бы в безопасное место.
Кабы знало оно их, стами рублями тут
бы не отделаться, а теперича вот, с малого-то ума, ему и сто рублей за медведя
кажутся.
Кажется, так
бы и расцеловал его: такой он там хитрый да смышленый из бумаги-то смотрит!"Однако, — говорю я ему, — как
бы тебе этак, ваше благородие, бога не прогневить!"–"А что?"–"Да так, уж больно ты хорошо себя описал, а ведь посмотреть, так ты дело-то испортил только".
А ведь дело-то оно наше, кровное наше — чего
бы еще,
кажется!
Мне
показалось, что последние слова он произнес с легким оттенком иронии, и я внезапно ощутил какую-то неловкость во всем существе, как будто
бы вдруг сделался виноват перед ним.
Привычка ли обращаться преимущественно с явлениям мира действительного, сердечная ли сухость, следствии той же практичности, которая приковывает человека к факту и заставляет считать бреднями все то, что ускользает от простого, чувственного осязания, — как
бы то ни было, но, во всяком случае, мне
показалось что я внезапно очутился в какой-то совершенно иной атмосфере, в которой не имел ни малейшего желания оставаться долее.
А я, как увижу, бывало, ее, так словно тебе нутро знобить начнет; взял
бы,
кажется, ее в охапку, да так
бы и закоченел весь тут.
А сама нагибается, чтоб взяться за коромысло, а грудь-то у нее высокая да белая, словно пена молочная: света я, сударь, невзвидел. Бросился к ней, выхватил коромысло из рук, а сам словно остервенел: уж не то что целовать, а будто задушить ее хотел;
кажется, кабы она не барахталась, так и задушил
бы тут. Очень для меня этот день памятен.
Пришел и я, ваше благородие, домой, а там отец с матерью ругаются: работать, вишь, совсем дома некому; пошли тут брань да попреки разные… Сам вижу, что за дело бранят, а перенести на себе не могу; окроме злости да досады, ничего себе в разум не возьму; так-то тошно стало, что взял
бы,
кажется, всех за одним разом зарубил, да и на себя, пожалуй, руку наложить, так в ту же пору.
А сама все смеется и на меня глазами косит; а у меня зло так и подступает; так
бы,
кажется, и изорвал ее всю, да боюсь дело напортить.
— Да уж и нас тоже пора
бы,
кажется, решить чем-нибудь, — сказал, выступая вперед, арестант, вида не столько свирепого, сколько нахального и довольного.
И точно: подделать ли что под старый манер, рассказать ли так, чтоб простой человек уши развесил, — на все на это у него такой талант был, что,
кажется, если
бы да на хорошую дорогу его поставить, озолотил
бы, не расстался
бы с ним.
Это нужды нет, что край там холодный, что в нем больше тундра да мокрое место: лето прежаркое, и такие места боровые случаются, что,
кажется, и не расстался
бы с ними.
И как все оно чудно от бога устроено, на благость и пользу, можно сказать, человеку. Как
бы,
кажется, в таких лесах ходить не заблудиться! Так нет, везде тебе дорога указана, только понимать ее умей. Вот хошь
бы корка на дереве: к ночи она крепче и толще, к полдню [74] тоньше и мягче; сучья тоже к ночи короче, беднее, к полудню длиннее и пушистей. Везде, стало быть, указ для тебя есть.
— Кто же это прибывает…
кажется, мы все старые: мы, сударь, никого ведь неволить ни к себе, ни от себя не можем… Да что ж ты ко мне-то, сударь? Ведь тут,
кажется, и мужчины есть — вон хоть
бы Иван Мелентьич…
— И добро
бы доподлинно не служили! А то,
кажется, какой еще службы желать! Намеднись его высокородие говорит:"Ты, говорит, хапанцы свои наблюдай, да помни тоже, какова совесть есть!"Будто мы уж и «совести» не знаем-с! Сами, чай, изволите знать, про какую их высокородие «совесть» поминают-с! так мы завсегда по мере силы-возможности и себя наблюдали, да и начальников без призрения не оставляли… Однако сверх сил тяготы носить тоже невозможно-с.
— Да, с похмелья! а Варсонофью-то небось позабыла?
кажется, на последних временах это было, при твоем честном игуменстве… позабыть-то
бы еще рановато!
Много было у нас с ней в этом разговору; все прежняя прелестная жизнь смущала, да я, положившись на ваше родительское благословение, стала ее усиленно к богоугодному делу нудить, а если
бы не то, так и в жизнь
бы,
кажется, не дозволила: такого твердого нраву девица.
Конечно, если б не помнил я завсегда, что христианин называюсь, так,
кажется, и не снести
бы ни в жизнь этакой нужды.
Однако для меня и пяти целковых было
бы предовольно, и не попутай меня лукавый, так,
кажется, и желать больше не надо.
Кажется, кабы оставили его, он так
бы и закоченел тут не емши: тоска, знаете, на него такая находила, что смотреть даже невозможно.
Тут
бы,
кажется, и пожить-то в спокойствии, а у нас хлеба нет.
Иду я это, и река тут близко:
кажется, махнуть только, и обедать не нужно будет никогда, да вот силы никакой нету; надежда не надежда, а просто, как
бы сказать, боюсь, да и все тут, а чего боюсь — и сам не понимаю.
И сам, знаете, смеется, точно и взаправду ему смешно, а я уж вижу, что так
бы,
кажется, и перегрыз он горло, если б только власть его была. Да мне, впрочем, что! пожалуй, внутре-то у себя хоть как хочешь кипятись! Потому что там хочь и мыши у тебя на сердце скребут, а по наружности-то всё свою музыку пой!
— Ну, уж штука! — говорит, — платим,
кажется, и Ивану Демьянычу, платим и в стан; нет даже той собаки, которой
бы платить не приходилось, — ну, и мало!